— Ну… когда муженек в тюрьму сел, она надумала с ним
развестись…
— Что же ты раньше молчал? — возмутилась я.
— А что, это такие ценные сведения?
— Но если дом принадлежит Басманову, довольно глупо,
бежав из тюрьмы, прятаться в нем.
— Он оформлен на какую-то тетку…
— И все равно…
— Ладно, кончай гадать. Толку от этого немного. Я
вздохнула и стала смотреть в окно. Когда мы въехали в город, уже стемнело. Я
подумала о Полине, точнее, о трупе, который все еще был в подвале, и поежилась.
— А с ней что будем делать? — спросила тихо.
— С кем? — не понял Леха.
— С ней… — А… Дверь я запер. Если она лежала там два
месяца, еще немного полежит.
Зарыть ее, точно собаку, не по-родственному, а похоронить
по-людски сейчас не получится.
— И мы будем жить в этом доме? — пролепетала я.
— Но ты ведь в нем жила?
— Конечно, только я не знала…
— Если ты боишься, можешь спать в моей комнате. Я не
против. Поверь на слово, места надежнее, чем этот дом, нам сейчас в городе не
сыскать.
Между тем мы уже выехали на проспект, до церкви оставалось
совсем ничего, и мысли мои приобрели иное направление.
— Мы просто подъедем и войдем в дом? — спросила я.
— С ума сошла? — удивился Леха. — Сейчас
приткнем машину квартала за три, ты малость отдохнешь, а я пойду на разведку.
— Вместе пойдем, — твердо сказала я.
— От тебя в таких делах толку ни на грош, а
беспокойства море. Делай что велят, и без базаров. А то вообще в доме оставлю,
а там покойник.
Леха пристроил машину в тихом переулке, заглушил двигатель и
заявил:
— Вздремни чуток. Я недолго. Посмотрю, что к чему…
— Ты в дом пойдешь? — спросила я, почему-то
переходя на шепот. — Может, все-таки вместе?
— Решили уже. И обо мне не волнуйся. Мне такие дела не
впервой, а тебя здесь никто не найдет. Отдыхай себе преспокойненько. Так, пошел
я… — Он подмигнул и, покинув машину, растворился в темноте.
Вернулся неожиданно быстро, где-то через полчаса. Я
только-только начала нервно ерзать и, хмурясь, вглядываться в темноту, как он
возник откуда-то слева, заглянул в машину и сказал, не скрывая удовлетворения:
— Слышь, тебе тут на одного типа взглянуть надо.
— Как взглянуть? — испугалась я. — Он жив?
— Жив, — удивленно кивнул Леха. — С чего это
ему умирать?
— Не знаю, последнее время кругом одни покойники.
— Уж очень ты впечатлительная, — посетовал
он. — Людям свойственно умирать, просто торопиться не надо. Кстати, а как
тебя зовут? — вдруг спросил он.
— Наташа, — ответила я.
— Ага… Ну пойдем, Наташка. Может, знакомого опознаешь.
* * *
Я вышла из машины и через несколько шагов споткнулась в
кромешной тьме.
Леха взял меня за руку и проворчал:
— Аккуратней.
— Темно, — прошептала я, точно оправдываясь. Очень
скоро мы покинули переулок, стало светлее, горел фонарь, правда, один на всю
улицу, но света, чтобы разглядеть тротуар под ногами, хватало. Однако мою руку
Леха все равно не выпустил, чему я, признаться, была рада. Хоть он несколько
часов назад едва не утопил меня в ванне, но, как ни крути, был единственным
близким человеком, и мне очень хотелось надеяться, что черных мыслей на мой
счет он в своей голове не держит.
— В доме засада, — тихонько начал пояснять
Леха. — Осторожные мальчики, но я их засек. А один тип сидит в машине. У
них рация, переговариваются.
— Господи, кто ж они такие? — испугалась я.
— Жулики, — отмахнулся Леха. — Обыкновенные
жулики, а рациями сейчас никого не удивишь.
— Хороши жулики, у нас уже пять трупов…
— Жизнь человеческая давно копейка, а убить только в
первый раз страшно.
Потом, говорят, привыкаешь. Сам не проверял, — добавил
он, чем очень порадовал, — но людям склонен верить. Мы малость отвлеклись…
в общем, я хочу, чтоб ты на парня в машине взглянула. Вдруг раньше видела?
Я с готовностью кивнула, мы вновь нырнули в темноту, а через
несколько метров перед нами черной массой возникли кусты черемухи. Леха сделал
мне знак молчать, и дальше вдоль кустов мы пробирались с большой осторожностью.
Машина стояла возле забора, если бы не мой спутник, я бы ее никогда не
заметила. Леха присел на корточки и меня потянул за руку. Оказалось, совсем
рядом скамейка, на ней я и устроилась. Огляделась поспешно, увидела церковь
высоко на холме и наконец смогла определить, где мы находимся: на той самой
улице, что шла вниз параллельно дому на Нижнеглинской.
Сам дом отсюда был виден плохо, только часть крыши и труба
котельной виднелись на фоне ночного неба. Я сжала Лехину ладонь, а когда он
повернулся ко мне, зашептала ему на ухо:
— Я его не вижу.
— Подожди, — в ответ шепнул он. Я кивнула и
приготовилась терпеливо ждать.
Прошло не меньше получаса, за это время я не произнесла ни
слова и напряженно вглядывалась в силуэт человека в машине. Глаза привыкли к
темноте, я начала кое-что различать, и профиль мужчины показался знакомым.
Я замерла, боясь спугнуть удачу, и тут он открыл дверь,
намереваясь выйти.
В салоне вспыхнул свет, а мои догадки превратились в
убежденность: это был Иван. Я сильнее сжала ладонь Лехи, он поднялся и легонько
потащил меня в сторону.
— Узнала? — шепнул одними губами, и я ответила:
— Да.
Иван от машины отходить не стал, справил нужду и вернулся в
кабину. Мы удалились на приличное расстояние, и только тогда я задала вопрос:
— Что будем делать?
— Ждать, когда ему надоест здесь сидеть и он
куда-нибудь поедет. И мы за ним. Авось что-нибудь да узнаем.
— Блестящий план, — хмыкнула я. — Что-нибудь,
да-нибудь…
