Присоединяюсь к вопросу.
— Эдвард некромант, — пояснил Данте. — Он мертв от рождения, как и все мы. Восставшие не воспринимают некроманта как угрозу или источник пищи. Как бы громко он ни кричал, мертвецы не отреагируют на его эмоции.
С гнусным хихиканьем память услужливо подсунула воспоминание того, как пыль медленно оседает за сбежавшим Владом, а мы с мертвецами стоим и таращимся друг на друга в полнейшем недоумении. И никто не помышляет об убийстве.
Открытие четвертое: на моей стене таки появится плакат с полуголым Владом.
Отгоняя от меня жуткое видение, в сторожку протиснулся Петр в компании с Гертрудой. Чтоб вы лучше понимали, Петр был из той особой категории мужчин, в которых из женщин влюблена только мама. В случае с данным субъектом, еще и Гертруда. Последняя, к слову, продемонстрировала исключительно кошачью способностью становиться «текучей» и просочилась сквозь крохотный для зверюги таких размеров дверной проем.
— Мастер, — голосом, которым обычно выражают соболезнования родственникам покойного, позвал Петр. — Боевые маги хрупкие и быстро ломаются. Остался последний.
Я возмущенно поперхнулась и закашлялась, силясь опровергнуть наглый поклеп на моих братьев по оружию и отделению. Данте тотчас заботливо сунул в руки чашку с подозрительным варевом.
— Поторопи Влада, пусть активнее работают лопатами. Спайк, готовь Тотошку к выходу в свет. Его черед отвлекать мертвецов от источника. Кейт, мне понадобится помощь…
Но в чем могла бы заключаться эта сомнительная помощь, мне было не суждено узнать. Гертруда издала очень характерный звук, с которым пища готовится вернуться на свет.
— Фу! — скривилась я.
— Петр, скорее выводи свою подружку на улицу, — запаниковал драколич, — пока она тут все не…
Но сегодня, по всей видимости, случился он самый, вечер незаконченных фраз и повисших в воздухе вопросов. Редкий и крайне гадкий миг.
Под наши коллективные вопли протеста Гертруду вырвало комком серой шерсти, слюны и желудочного сока, после чего она гордо сверкнула глазами, облизнулась и с видом победительницы ретировалась на свежий воздух. Нам же досталась незавидная роль смотреть и нюхать.
— Простите, — прогундосил Петр, прикрывая лицо вытянутым рукавом свитера. — Я сейчас окошко открою.
— Какая вонь. Боюсь даже спрашивать, что жрет твоя малышка, — хрипел драколич, закрывая лапами морду. — Мать моя заготовка, аж глаза слезятся. Данте, ну чего встал? Беги за пробирками, собирай редкий ингредиент. На черном рынке Атланта за драконовы слезы можно срубить прилично талеров.
Но глава отделения некромантии остался недвижим даже перед перспективой стать очень богатым. Как и я.
— Ты тоже это видишь? — испуганно прошептала, чувствуя, как сердце колотит о ребра, а разъедающая сознание вонь пропитывает волосы и одежду.
Вместо ответа некромант схватил со стола карандаш, присел на корточки и ткнул в отвратительную кашу, отторгнутую пищеварительным трактом саблезубой кошки.
Выудив из кучи шерсти браслет, Данте быстро обтер его носовым платком, заглянул под ободок и поднял на меня обалдевший взгляд.
— «Некромант-в-башне», — озвучил он.
О, сколько ж нам открытий чудных готовит эта ночь!
ГЛАВА 15. Взрослые решения
— Ты же сказал, что все проверил! — бушевала я, меряя шагами кабинет некроманта. — Сказал, что нет сомнений. Уверял, что его нигде нет!
Данте помассировал переносицу с таким видом, словно охотнее всего запер бы меня в больничке с компашкой буйных психов, а не вот это вот все!
— Я проверил. Дважды.
— Проверил он, как же! Небось только в сейф и заглянул. Ну, может, еще под кровать и в тумбочку.
Эх, надо было наплевать на все и самолично устроить обыск в его покоях. А теперь… Блин, что теперь-то?
— Не паникуй. Еще ничего не ясно.
— Да что ты! — Яд, который в эту минуту синтезировался в моем голосе, успешно потравил бы всех крыс в подвале.
— Это не может быть браслет Севера, — покачал головой Данте.
Я пронеслась по кабинету главы малолетних некромантов, выхватила початую бутылку из бара. Пробковая пробка, выдернутая зубами, эффектной ласточкой улетела в угол, рубиновая жидкость восторженно плеснулась в стакан. Организм потирал руки, уже предвкушая лекарство от нервов.
Ну, Кейт, вот теперь точно помянем твою спокойную жизнь.
— Это не может быть Север, — заклинило Праймуса. — У него уже есть девушка. У него есть чувства к ней…
— А браслет у него есть? — рявкнула я, с ненавистью глядя на серебряный ободок.
Воодушевленная алкоголем спонтанность предложила опуститься до примитивного уровня и перепилить брачный атрибут ножовкой. Здравый смысл напомнил, что артефакты можно снять только после смерти одного из супругов. Руководствуясь девизом «нет мужа, нет проблем» кровожадность облачалась в боевой доспех.
— Нет, это точно не Север.
Заладил, блин.
— Серьезно? — Алкоголь подняли из глубин личности язвительную Кейт. — А давай-ка обратимся к фактам. Три брачных браслета, ты и Кельвин исключены. Кто же, кто же может быть тем самым загадочным мужем? Хм… Ой, я прям даже не знаю… Дайте подумать! Ведь столько кандидатов… Аж целый один!
В кабинет влетел вышеупомянутый претендент, исключенный из черного списка потенциальных супругов.
— Вынужден согласиться с Хьюстон, — встал на мою сторону Кельвин.
Причем как словесно, так и территориально. В смысле, подошел к бару, где я в данную минуту кручинилась над выпивкой, и плеснул себе виски.
— Как ты помнишь, дорогой братец, артефакт протащил ее через весь материк. В моем кабинете Хьюстон без спроса взяла череп, у загадочного Реза не взяла ничего, зато Север… Наш доблестный воевода отдал ей свой кинжал. Сам, подчеркиваю, сам.
«Идиот такой» не прозвучало, но было интуитивно понятно.
— Спасибо за ценнейшую ремарку, — на автомате огрызнулась.
— Обращайся, — отсалютовал бокалом Палач.
Однако, судя по брошенному взгляду, в воображении некроманта Кейт Хьюстон только что успела скончаться, воскреснуть в виде шикарного зомби, умереть и вновь подняться.
А меж тем Данте продолжал упрямо мотать головой и бубнить:
— И все-таки нет. Север… он… Нет, это точно не его браслет.
Руки аж сами потянулись встряхнуть главу отделения за грудки или подарить оплеуху первой помощи.
Сама не знаю, как удалось придержать гуманизм, но вместо настойчивой жажды крушить и ломать (желательно некромантов, разбрасывающих свои брачные погремушки где попало) я допила и грохнула стаканом о стол.
