Самый незначительный в плане роста воин отряда, Барто громко шуршал одеждой, громко мылся, громко ел, спал и даже думал!
Короче, казалось, был рожден, чтобы стать идеальной приманкой.
Но что-то не срослось.
Мы морозили свои пятые точки за небольшой грудой валунов вот уже второй час, но местные хищники почему-то игнорировали неприкаянно прогуливающуюся вырезку под именем Барто.
— Кейт, я не пойму, почему ты отвергаешь эту возможность, — басил доракхай.
Из тени Рычая, точно луна из-за планеты, выросла крохотная фигурка Эдварда.
— Да, Кейт, почему?
— Ой, парни, вот только не начинайте снова! — взмолилась я.
Некроманты-неразлучники весь прошлый день перед вылазкой ходили за мной хвостиком.
А все почему? Да потому, что Эдвард под шумок стащил ту самую книжонку, что валялась в комнате Командора. И ладно бы просто стащил.
Нет же. Он ее еще и прочитал!
Вот будто мало нам было Севера и сомнительной литературы…
— Автор книги утверждает, что некогда рождались двуединые маги, — пересказывал он, при этом так возбужденно жестикулируя, что задевал все вокруг. — Самыми сильными в классификации считалось сочетание — огонь и магия смерти…
— И это объясняет, почему при твоем рождении повитуха не заметила никаких отклонений, — басил Рычай. — Огонь, как более сильная магика, оживил твое тельце. Вот почему повитуха и не смекнула, что с тобой что-то не так.
На клятвенные заверения, что все со мной так, а если даже и не так, то копаться в этом я не желаю, парни отреагировали как аристократки, ненароком ступившие в итоговый продукт активной деятельности пищеварительного тракта, ну скажем, коровы. Если не целого стада.
— Кейт, — пробасил Рычай, — а давай мы накопаем черепов, и ты попробуешь их…
— Нет, — отрезала я.
— Но Кейт! — подключился к уговорам на эксперимент Эд. — Ты не можешь отрицать тот факт, что магия смерти откликается на тебя.
— Ну вот когда мертвецы начнут укладываться передо мной штабелями, тогда и поговорим, а пока мне достаточно этого…
И вот мне бы уже тогда догадаться, что есть черепные коробки, в которые усталые идеи приходят умирать, а есть некроманты. А как у некромантов работают извилины? Правильно, вслед за каждой идеей к ним приходит настойчивое желание копать чей-то труп для подтверждения.
Увы, но я слишком сильно хотела избавиться от раздражителей, поэтому вместо того, чтобы подумать, щелкнула пальцами и очень красноречиво запалила указательный палец. Указательный палец старшины. Тот меланхолично отдернул руку от самодельной карты и гаркнул:
— Хьюстон!
Рычай и Эдвард быстренько свалили с глаз долой разгневанного старшины, зато нарисовался Влад.
Подошел, собрался с мыслями, открыл рот, чтобы что-то сказать, но в итоге захлопнул варежку и протянул гнутый ключ.
— И… что это? — нахмурилась я и тут же накидала варианты:
— Ключ от комнаты? Или банковской ячейки? А может, от ларчика с валентинками?
— Ларчик с валентинками? — облегченно засмеялся Влад и покачал головой. — Спайк плохо на тебя влияет.
«На меня плохо влияют некроманты», — очень хотелось сказать мне, но именно в этот момент Барто издал придушенный страхом вопль и рванул к нам.
Его верхние конечности описывали замысловатые восьмерки, нижние умудрялись на ходу выплясывать танец подвыпивших селян. Со стороны казалось, что Барто не спасался бегством от преследуемой его нечисти, а выполнял комплекс упражнений по физической подготовке.
— Помогите! — хрипло взвыл он, выразительно откашлялся и с куда большим апломбом заголосил:
— Братья, спасайте! Гонится за мной нечисть бездушная, что топчет снега первозданные, хочет погубить молодца, выжрать мозг и в потрохах поваляться!
— Переигрывает, пискля малолетний, — сплюнул старший.
Старший нам попался суровый. Такой суровый, что искоренил из лексикона все уменьшительно-ласкательные суффиксы, а сильнее всего невзлюбил почему-то суффикс «-ка».
И вот тот, кто считает, что это невозможно, просто не слышал «греча», «снежины» и «тарела» в его исполнении. Бульдог и его подружка уверили меня, что старшина не один год провел вне стены и знает местность Безумной пустоши как свои четыре пальца (большой отгрыз кто-то из мертвых).
Я и не сомневалась в компетентности невысокого воина в черной форме. Я сомневалась в собственном везении.
— Готовьсь, — скомандовал старшина. — Ща попрут.
Они поперли.
Вопреки законам природы (свет всегда путешествует быстрее звука), первым подкатило безумие. Та особая разновидность этого состояния, которое передается по воздуху и заражает даже землю.
Безумие нагнал вой. Тот особый стиль подвывания, от которого слабые духом замирают, сильные спотыкаются, а дураки оглядываются, чтобы хоть одним глазком глянуть «шо тама за тать надрывается».
И только потом чинно и спесиво на вершине холма появилась картинка — приветливо скалящаяся стая местного аналога гиен-переростков.
Рез предупредил, что динокрокутов поймать сложнее всего. И если нам это удастся (а нам удастся, тут без вариантов), то особь можно использовать как поисковую собаку.
Опустим мерзкий характер гиены, промолчим о крайне негативном отношении с людьми, не станем тратить слова на мощные челюсти падальщика. Сказано можно, значит, чуток побудет наша гиена послушной ищейкой. Осталось только поймать!
— Ты кому улюлюкаешь, падальщик! — рявкнул драколич и не иначе как в приступе безумия бросился вперед.
— Спайк, зараза, а ну стой! — крикнула я, и практически тотчас мое лицо встретилось с суровой почвой плоскогорья.
Сознание еще цеплялось за здесь и сейчас, потому что это самое пресловутое «здесь и сейчас» готовилось взорваться криками и воем местного аналога гиен-переростков. Адреналин настойчиво гнал кровь и удерживал фокус. Ему помогали жажда надрать кому-то шкуру и почему-то страх темноты. Но все напрасно.
С непреклонностью грома, преследующего молнию, чужая воля поймала сознание под именем «Кейт Хьюстон», как хозяйка желтого птенца, и сжала ладонь. Магия выдернула дух из тела, в непроглядной темноте прокатила на безумном экспрессе и выплюнула на конечной остановке.
Там меня властно поймали и прижали к груди, с бешено колотящимся сердцем. Объятья Реза вышли до того жесткими, что ребра завопили, а оба легких подавали коллективный протест. Но и на этом сюрпризы в поведении даркина не закончились.
Игнорируя громкое и четкое «Рез, ты вконец охренел?» похититель кинул меня на кровать и дернул полы халата. Да так яростно дернул, что шелк обиженно крякнул, а я возмущенно пискнула и попыталась прикрыться руками.
