Гномы и гномихи пошатывались, словно младенцы, которые учатся ходить. Один за другим они падали в траву и засыпáли, и очень скоро возле шахты не осталось ни одного бодрствующего гнома.
Чихуна охватил ужас. С его соплеменниками случилось что-то неладное, и это было делом рук Шеры Бега – в этом Чихун не сомневался. Чутьё подсказывало ему, что надо поскорее спрятаться и ни в коем случае не подходить к длинным деревянным столам, между которыми лежали его беспомощные собратья. Он резко повернулся и юркнул в заросли папоротника.
Едва он это сделал, как из леса с диким пронзительным визгом выскочил Шера Бег со своими лепреконами, и от их визга у Чихуна кровь застыла в жилах. Лепреконы тащили огромные мотки бечёвки, и Чихун, объятый ужасом, видел, как каждого гнома связали по рукам и ногам. Никто из них не мог оказать нападавшим никакого сопротивления, потому что все гномы крепко спали.
Пригнувшись как можно ниже к земле, Чихун со всех ног помчался обратно к стражам, храпевшим возле сторожки. Он тряс и тормошил стражей изо всех сил, но так и не смог разбудить их. Тогда Чихун забрал у одного из стражей арбалет и ремень, на котором висел колчан с арбалетными болтами, и скрылся в лесу, на бегу опоясываясь ремнём и застёгивая пряжку.
Чихун, бывший продавец билетов, который не мог вычесть два с половиной из трёх, не знал таблицу умножения и которого презирали все его соплеменники, оказался единственным гномом, не попавшим в ловушку Шеры Бега! Теперь в его руках была судьба всего поселения. Всё зависело только от него. Он не мог подвести своих сородичей.
Спустя несколько часов после подлого нападения на гномов Шера Бег праздновал полную победу.
Все гномы сидели теперь взаперти в мрачном замке Шеры Бега – все, кроме Чихуна, который, как мы видели, всё ещё оставался на свободе, хотя, к счастью для него, лепреконы об этом не знали.
Наверное, хорошо, что Чихун не стал свидетелем печального шествия скованных цепью гномов к замку Шеры Бега. Когда действие непробудника закончилось, гномы проснулись и обнаружили, что крепко связаны. Сопротивляться было бесполезно: гномы оказались в полной власти Шеры Бега.
Лупи Лупило, Хэл О’Хобб, Лобхоб, Снарт и остальные гномы были брошены в зловонные подземелья замка Шеры Бега, куда почти не проникал солнечный свет, где их приковали к стенам. Шера Бег ещё не решил, как он поступит с пленниками. Он хотел придумать для них какое-нибудь страшное наказание.
Думаю, вы согласитесь со мной, что гномы оказались в ужасном положении!
* * *
Каждый день гномы продолжали трудиться в шахтах, но, увы, теперь уже как заключённые, под присмотром бдительных лепреконов, которым было приказано стрелять в пленников при любой попытке побега.
Шера Бег теперь сам водил «Гордость Боланда» и был в восторге от этого замечательного паровоза. Но видели бы вы, как сильно изменился паровоз! Медные обручи и паровой колпак больше не сияли на солнце, а котёл был заляпан грязью и маслом так сильно, что едва можно было определить его первоначальный цвет. Железнодорожные пути заросли крапивой, щавелём, наперстянкой и чертополохом, и вся железная дорога пришла в ужасно запущенное состояние.
А где-то в чаще Боландского леса скрывался Чихун – он старался не показываться на свет и с трудом находил себе пропитание. Теперь, с приближением зимы, с деревьев стала опадать листва, а по ночам в лесу собирался туман.
Трáвы, которые летом составляли бóль-шую часть рациона гномов, увяли с первыми заморозками, а урожай орехов той осенью был очень скудным.
Чихун, который и без того был худым, тощал день ото дня. Лёжа в густых зарослях папоротника возле железнодорожных путей, он каждый день наблюдал, как его собратья-гномы длинной вереницей скорбно плелись к шахте. Он видел, в какое запущенное состояние пришла железная дорога, и едва не заплакал, увидев немытый и нечищеный паровоз и сорняки, буйно разросшиеся между шпалами. Удивительно, что «Гордость Боланда» ещё не сошёл с рельсов, ведь лепреконы совсем не обращали внимания на состояние железнодорожных путей. Если бы они не поставили нескольких гномов управлять стрелочными переводами и семафорами (конечно же, под конвоем), я думаю, лепреконы вообще не смогли бы пользоваться железной дорогой.
***
Чихун нашёл в лесной чащобе полый ствол поваленного дерева и устроил в нём жилище. Он жил в полном одиночестве, словно отшельник.
Благодаря арбалету ему иногда удавалось подстрелить случайную курейку, которой хватало на несколько питательных обедов. Курейки, маленькие упитанные птицы размером немного крупнее дрозда, очень напоминали куропаток; для гномов они были изысканным лакомством.
Со временем Чихун растерял все стальные арбалетные болты, и ему пришлось сделать обычный лук и стрелять простыми деревянными стрелами. В лесу росло много тисовых деревьев, из которых обычно делали луки, но из-за того, что у Чихуна не было возможности тщательно просушить и подготовить древесину, стрельба из лука, сделанного на скорую руку, оказывалась не слишком точной
[16].
Так или иначе, Чихун кое-как перебивался, и его душа всё ещё держалась в теле, но с наступлением зимы, когда пришли жуткие холода, гному становилось всё тяжелее и тяжелее день ото дня.
Что мог сделать в такой ситуации один гном, а тем более бедный бывший билетёр, который даже не знал таблицу умножения? Что он мог предпринять, чтобы взять реванш над Шерой Бегом?
Сидя возле костра глубоко в лесной чащобе, Чихун часто думал о своих собратьях. Что стало с Хэлом и Лобхобом, с Лупи Лупило и остальными уважаемыми гномами Боландского берега?
Чихун ни разу не видел, чтобы они работали с другими пленниками; он никогда не видел их в колонне рудокопов, которые, понурив головы, каждый день плелись на работу в шахты, скованные одной цепью. Неужели Шера Бег убил их?
Гномих и гномят тоже нигде не было видно. Чихун, конечно, не знал, что Шера Бег увёл их всех в свой замок и что они всё ещё живы – пока ещё живы.
* * *
Приближался канун Середины зимы. Снова начались снегопады, небо стало тёмным, а лес, наоборот, посветлел, укрывшись пушистым белым одеялом. Этот канун Середины зимы должен был стать самым печальным за всю историю гномьего поселения.
В этом году на Боландском берегу не будет никакого веселья: ни тёплого света из окошек, ни посиделок возле уютного очага, ни Батюшки Пола, ни подарков, ни развешенных штанишек. Неудивительно, что Чихун совсем упал духом!
