— Откуда ты все это знаешь, Пчелкина? — вопросил профессор Турчанинов. — Вот скажи, откуда?
— Знаю, — деловито кивнула она. — Потом как-нибудь расскажу, Венедикт Венедиктович, это разговор особый. Я же увлечена историей, сами знаете.
— Да знаю, знаю, — привычно закивал он.
— И какие ваши выводы, Пчелкина? — окутывая лицо дымом сигареты, спросил полковник Стародубцев.
Снисходительность исчезла из его взгляда, но суровости по-прежнему было не занимать. Чересчур резва оказалась свидетельница!
— А выводы такие. Мы, студенты-историки МГУ, роемся вокруг древнего языческого святилища, которое, возможно, и было тем страшным жертвенником, где проливалась человеческая кровь. Одновременно с этим совсем рядом на острове столетиями живут самые настоящие ведуны и ведуньи, которых по традиции называют ведьмами. И там же на острове стоит настоящий дольмен, который гораздо древнее даже этого злого святилища. На тысячу лет, а может на две или на три. Дольмен — ведическое святилище, гора у Черного городища — языческое. Но и то и другое говорит о загадочном магнетизме этих мест. О великих энергиях, скрытых здесь, — Юля вновь легонько топнула ножкой. — И в этих местах, как я успела узнать от многих жителей, очень часто пропадали люди, в том числе девушки; оказывается, они топились в Русалочьем озере. Я знаю людей, которые до сих пор ищут своих пропавших родственников. А также в этом озере живет рыба-великан, предположительно гигантский сом, и живет уже не одно столетие. Иногда он выходит на берег, но уже в образе человека, то страшного, похожего на цыгана, Щеря-колдуна, который способен так заколдовать человека, что тот с места не сдвинется, а иногда прекрасного черноволосого юноши, который потом вновь обращается в рыбу и уплывает в глубины этого озера. Которое, кстати, — она погрозила пальцем полковнику Стародубцеву, — само собой является природной аномалией, я про этот зловещий туман, в котором еще сегодня утром мы едва не заблудились. А другие пропадали в нем, не находя берега ни большой земли, ни острова. Тут испокон веку видели русалок и леших. Вывод напрашивается сам собой: мы имеем дело с потусторонними силами, которые буквально вырываются из недр земли, из языческого прошлого этих мест. Но под силу ли нам с ними справиться?
— Тебе пятерка, Пчелкина, — сказал профессор Турчанинов. — Считай, у тебя уже тема диплома есть. И какого. — Он покачал головой. — Я не шучу, Юленька, милая девочка.
— Да что диплом, ваша Пчелкина нам на диссертацию наговорила, — покачал головой полковник Стародубцев. И вдруг закашлялся от сигаретного дыма, чего с ним никогда прежде не случалось. А потом еще и раскатисто чихнул. — Ух! Ё! Правду, видать, говорю.
Следователи с большим любопытством смотрели на девушку. И не без уважения. Что еще от нее ждать?
— Но это только мой первый вывод, — пояснила Юля.
— А-а! — вскинул голову профессор Турчанинов.
— А-а, — мрачно протянул полковник Стародубцев. — Так-так, слушаем вас…
— И я не его сторонница. В отличие от местных жителей. А второй вывод таков. Мы имеем дело с опасным имитатором, начитанным, который хорошо знаком с историей Черного городища. Какое к этому имеют отношение ведьмы, остается вопросом. Но этот имитатор дело свое знает. Он из этой местности, кстати, потому что хорошо знает историю — и про захоронения в Городище, и про ведьм. И с ним на пару работает женщина. Это они переодевались в ведьм Холодного острова, когда напали на охотничий домик. Вот как-то так, товарищи следователи, — с облегчением выдохнула Юля. — Теперь в общих чертах все.
— Круто, — сказал Стародубцев и потушил окурок в пепельнице. Перед ним зазвонил телефон. — Алло, Семенов? Ну как, молчит подлец? Ясно. Везите его в Семиярск, на дыбу, — зло рассмеялся он. Шутке начальника заулыбались и опера. — Вечером займусь им лично. Отбой. Клим Зарубин по прозвищу Горыныч не сознается. Будем трясти.
— Он вам ничего не скажет, — так, между прочим, заметила Юля.
Турчанинов захлопал глазами, глядя на Юлю.
— В каком это смысле — не скажет? — Полковник уставился на девушку. — И откуда, Пчелкина, вы знаете про Зарубина?
Все опера устремили на чересчур умную красотку вопросительные и строгие взгляды.
— Да кто же не знает Клима Зарубина? — усмехнулась Юля. — Полюбовника Власы? Средней ведьмы. Они встречаются пару раз в месяц в его домишке у лесопилки. Он сделал ей предложение, она его рассматривает. Но на остров Горыныч и носа казать боится. Очень боится старшей ведьмы. Скажу вам сразу: бить и мучить его смысла не имеет. Ничего не скажет!
Теперь на Юлю смотрели подозрительно. Полковнику и его операм явно не нравилось, что кто-то знает куда больше них. И тем более, когда кто-то их поучает. Что делать и как делать. Кого бить и кого не бить. Тут уж они сами с усами.
— В этом нет ничего удивительного, — как ни в чем не бывало продолжала Юля. — Они его заколдовали. Ну, как вам объяснить, это как действует гипнотизер. Что такое колдовство? Не чудо, — она замотала головой, — когда вода превращается в вино и множатся хлебы и рыбы! А колдовство. Совсем разные вещи, кстати. Гипнотизер вызывает вас на контакт при полном зале. Если вы гипнабильны, то станете посмешищем. На первый щелчок пальцев вы впадаете в гипнотическое состояние. На второй щелчок выполняете требование гипнотизера. Например, признаетесь ему в любви, принимая его за прекрасную девушку. Одним словом, действуете как в бреду. А третий щелчок выводит вас из гипнотического состояния. Свидетели вам рассказывают, что вы уже назначили гипнотизеру свадьбу, а вы не верите, отвечаете: ничего этого не было. И повторяете: я не гипнабельный! Ведьма или ведьмак — такой же гипнотизер. Только он, один раз щелкнув пальцем, сделает из вас своего слугу, раба. Это состояние может оказаться разным по силе. Для всех вы вроде как и нормальный, так, с легкими причудами, но стоит ведьмаку приказать, и вы мать родную не пожалеете. И злодей никогда не разгипнотизирует вас. Так и будете жить в состоянии подчинения. Эх, вам стоило бы почитать книгу «Молот ведьм», — сумничала она. — Там много про так называемых колдунов написано. А заодно, товарищ полковник, и как бороться с ними. Сотни способов, главное только не увлечься.
Эти рекомендации и стали последней каплей.
— Спасибо, Пчелкина, — кивнул Стародубцев, — больше спасибо за лекцию. Вы можете идти. Стрельба на озере ваших рук дело? Только честно?
— Ну, не моих, конечно. Мы на дольмен решили взглянуть. Но когда ведьмы уже стали наседать на нас, когда двум из наших стало плохо, то другому нашему другу, тоже историку, кстати, и охотнику, пришлось пальнуть из ружья в воздух. Этим только и спаслись, кстати. Жуткий островок.
— Свободны, Пчелкина, — кивнул матерый следователь.
— Спасибо за внимание. Если что, приглашайте, проконсультирую.
— Несомненно, — тяжелым голосом ответил полковник. — Если что.
— Всем пока! — и Юля, подмигнув слегка ошарашенному профессору, двинулась к выходу. — И пожалуйста, Тарас Тарасович, — обернулась она, — не позволяйте ведьмам сжечь себя!
