— Работать с вами, Юленька, было одним удовольствием, — сказал он. — Жаль только, что ведьмы оказались невиновны, а я так надеялся, что мы их поджарим!
— Феофан Феофанович, — взмолилась Юля, — хватит уже, а?
— Ладно, ладно, — снисходительно отмахнулся он. — Ну, а если узнаю, что в нашей сторонке вновь завелась нечистая сила, позвоню вам и Кирюше. Так хочется еще разочек выйти на след!
Кирилл пил чай и улыбался речам своего учителя. Вот с кем не соскучишься!
— Да, забыла, — радостно сообщила Юля. — В клубе работает тетя Глаша, у нее дома вас дожидаются три ведерка малины. Все оплачено.
— Это с какой стати? — нахмурился Следопыт.
— Мне же надо было ее чем-то занять, пока я рылась по фотографиям.
— Вот лиса! — покачал головой разомлевший от ужина Позолотов.
— Сварите варенье, пришлете мне баночку, — улыбнулась Юля. — Да, Кирилл, и еще, вам придется представиться моим старшим братом.
— Как я не люблю врать, Юленька!
— Но ведь оперативником Забубенным вы были? Ладно вам, три ведерка малины того стоят. А, Феофан Феофанович?
— Стоят, Юленька, стоят. Завтра же утром и съездим, — сообщил он ученику. — Одно ведерко я возьму с собой. За моральный ущерб. Охота на ведьм не удалась, а я этого полжизни ждал. Хоть малинкой разживусь! Только теперь они там долго не продержатся, на Холодном острове. Из-за дольмена-то. Придется им из ведьм в экскурсоводов переквалифицироваться, — и злорадно потряс пальцем: — И поделом отродью!
Рано утром, когда Феофан Феофанович мирно храпел в своей комнатушке, Кирилл и Юля вышли из дома, сели в мотоцикл «Урал» и понеслись в сторону лагеря археологов. Солнце недавно встало. Благоухающими травами и пронзительной свежестью накатывало с полей.
Они остановились у Черного городища. Следопыт обошел боевую машину, взял с колен Юли увесистый пакет и помог ей выбраться из удобной, но тесной люльки.
— Спасибо вам, Кирилл, — улыбнулась девушка.
Она прониклась нежностью к этому мужественному человеку, истинному рыцарю, который был старше ее в два раза, но с которым она чувствовала себя исключительно хорошо. Так бывает только с очень родными душами.
— И вам спасибо, Юленька. — Кирилл взял ее руку и нежно поцеловал.
Но этого ей показалось мало!
— В другой жизни я обязательно буду с вами, Кирилл, — решительно заявила она и, встав на цыпочки, поцеловала его в губы. — Вы мой Крокодил Данди на всю оставшуюся жизнь!
Махнула рукой и с сумкой через плечо, с пакетом пошла в сторону лагеря, оставив соратника у обочины. И оглянулась только шагов через сто — он все еще стоял и смотрел ей вслед. Она махнула ему и скрылась за земляным валом.
Юля вошла в лагерь, когда он еще толком не проснулся. Бодрствовала только кухня — там варилась каша и кипятился чай. Белый пар поднимался над лагерем и уходил через деревья в утреннее летнее небо. За длинным обеденным столом, под тентом, сидел профессор Турчанинов.
Он был удивлен, еще издали увидев любимую ученицу.
— Первый раз в этом зловредном месте ты выполнила мою просьбу предельно четко. Появилась на зорьке. Даже не ожидал, Пчелкина.
Юля сняла с плеча сумку и плюхнула ее на стол, поставила пакет, села на лавку напротив педагога.
— Во-первых, здрасьте, Венедикт Венедиктович.
— Прости, Юленька, прости. Здравствуй, солнце мое.
— А во-вторых, как вы себя чувствуете?
— Как я себя чувствую? Пока жив, как видишь. Даже давление вошло в норму. В моем сердце ветер перемен, Пчелкина. И в твоем сейчас будет тоже.
— Да что еще случилось?
— После того, как я сообщил ректору, что маньяк убит и преступление раскрыто, и ни к кому из студентов больше вопросов нет, все чисты перед законом, ректор сказал, чтобы мы собирали манатки.
— Как это?
— А так это, Пчелкина. Нас перебрасывают на другие археологические раскопки, в Подмосковье, где уже десять лет наши коллеги изучают палеолитическую стоянку. Не бог весть что, но тоже интересно. Вроде бы.
— И это не обсуждается?
— Ни в коем случае, — покачал головой он.
— Когда уезжаем?
— Автобусы будут сегодня после обеда. На вокзал и домой. На Клязьму. В село Тараканово.
— Разумно, — кивнула она. — Что может случиться с группой студентов под Москвой?
— Вот именно.
Она встала, потянула за собой сумку. Достала из пакета самое красивое яблоко и протянула его педагогу:
— Мытое.
— Спасибо. — Тот взял яблоко.
— Пойду вещи собирать, Венедикт Венедиктович.
— Иди, Пчелкина, иди, — согласился профессор Турчанинов.
Скоро Юля забралась в свою палатку, там тихонько посапывали в обнимку «гигант» и «плакса», как она называла своих друзей — Чуева и Римму. Все было чинно — они спали в одежде.
Юля подобралась и толкнула Сашу в бок.
— Сашка, — тихонько сказала она. — Чуев!
— Не толкайся ты, Римка, — сквозь сон пробубнил тот.
— Это я, Юля!
— Что?
— То самое.
Чуев сонно обернулся.
— Пчелкина?
— Да.
— Откуда ты?
— Из Раздорного. Как твоя подопечная, пришла в себя?
— Немного. А Римка приятная на ощупь, кстати, — многозначительно заметил Чуев и теснее прижал к себе спящую девушку.
— Не сомневаюсь.
— Кто там? — промямлила Скворцова.
— Пчелкина явилась, — протянул Чуев.
— А-а! Не запылилась.
— Ложись, Пчелкина, поспи, — дал рекомендацию Саша.
— У меня, сони, для вас кусок жареного гуся и литровая баклажка с домашним вином. Деревенский хлеб, овощи, фрукты и ягоды.
Оба, Чуев и Скворцова, уставились на однокурсницу.
— Откуда? — спросил Саша.
— Оттуда, — ответила Юля. — Будете завтракать?
Гигант и плакса ели в палатке, чтобы никто на них не напал и не стащил еду. Заспанные, плохо соображавшие, ели с жадностью проголодавшихся щенков-переростков.
— Сашка, сходим на озеро, на прощание? — когда трапеза подходила к концу и умиротворение и счастье отразились на лице Чуева, спросила Юля.
— Искупаться? — вспыхнула радостью Римма. — Давайте, а?!
— Может быть, искупаться, — пожала плечами Юля. — Да просто прогуляемся. Не сидеть же тут, пока эти автобусы за нами приедут. Пошли. Лодку твою возьмем, поплаваем.
— Тебя на остров, что ли, тянет? — предположил Чуев. — Ну так я с тобой не поплыву. Даже за этого гуся, — он кивнул на косточки. — И за вино.
