б) всем им предоставляется полное право пользоваться землею, какую они занимают, как собственностию, с передачею по наследству
[213];
в) все лица вышеизложенных категорий освобождаются от всех денежных и натуральных государственных повинностей. Но эти привилегии не коснулись лиц православного исповедания, напротив, этим декретом еще запрещалось католикам вступать в брак с православными, а если кто из католиков желал вступить в брак с православною или наоборот, то лицо православное обязывалось перейти в католичество. Декрет этот был первым законодательным актом, которым полагалась рознь в Литовском государстве между литовским дворянством и русским. Мотив издания этого декрета был вовсе не политический, а фанатически-религиозный: духовенство католическое, вследствие своего фанатизма, настроило Ягайлу сделать сие. Будучи постоянно окружен католическим духовенством, Ягайло в продолжение всего своего царствования ничего не мог сделать без него. Под влиянием сего духовенства он нередко вооруженною силою отнимал у православных церкви и выгонял вон молящихся
[214]. После Ягайлы двоюродный брат его Витовт, заступивший место его в Литовском государстве, по отношению к православным продолжал ту же систему действий, какой держался и Ягайло. Не любя православных, он ставил их в религиозном отношении наравне с евреями и церкви Божии, как говорили выше, называл синагогами. Но главное, что сделано было Витовтом для унижения русских и развития антагонизма между ними и католиками, – так это устранение их (русских) от участия в Городельском съезде, где, между прочим, постановлено было и подписано Витовтом: не допускать православных к участию в тайном королевском совете и занятию высших государственных должностей. Поступка сего решительно нельзя объяснить политическою целию; его только можно объяснить тем, что Витовт этим хотел угодить могучему литовскому католическому духовенству и самому папе
[215]. С политическою целию стали унижать и стеснять православных, как уже замечено нами выше, с половины XV в., когда увидели польские паны, что высшая литовско-русская аристократия не желает соединения Литвы с Польшею. Первый из литовско-польских государей, который в этом направлении стал действовать, был Казимир IV.
При Казимире IV, как мы уже видели в своем месте, собиралось очень много сеймов, с целию соединения Литвы с Польшею, и каждый раз эти сеймы оканчивались полнейшею неудачею для сторонников унии. Но когда польское правительство заметило, что главными противниками соединения Литвы с Польшею по большей части являются православно-русские вельможи, то решилось употребить против них самые крутые меры, чтобы обессилить и сделать их безвредными: с этою целию польские светские магнаты в совокупности с высшими духовными лицами уговорили короля издать декрет, которым православно-русские лишались права занимать в Литовском государстве высшие государственные должности; затем, в 1480 г., как мы тоже видели выше, Казимир IV, по настоянию сына своего святого Казимира (а этот последний по настоянию духовенства), издал декрет, коим запрещалось православным строить новые и починять старые церкви, и наконец, воздвигнуто было на русских бояр такое гонение, что те целыми толпами должны были эмигрировать в соседнее Московское государство.
При последующих трех королях: Александре, Сигизмунде I и даже Сигизмунде II Августе унижение православно-русских бояр по-прежнему продолжалось. При Сигизмунде I уже настолько была развита ненависть у литовских вельмож по отношению к русским боярам, что они подняли страшную бурю против своего короля, когда тот задумал, как мы видели, сделать воеводою трокским и членом сената знаменитого Константина Острожского. Правда, Сигизмунд, несмотря на протест бояр-католиков, все-таки сделал Острожского воеводою и сенатором, но зато должен был дать формальную подписку, что вперед это повторяться не будет. Подобная же подписка взята была и от сына его, Сигизмунда II Августа.
Правда, иногда, по-видимому, уравнивались права католиков и православных в Литовском государстве (есть даже оставшиеся документы об этом), но это делалось только для отвода глаз грозному соседу, князю Московскому, которого поляки боялись больше всех татарских полчищ и под покровительство которого нередко русские вельможи Литовского государства прибегали
[216]. Последний такого рода декрет (уравнивавший, по-видимому, православных с католиками) издан был Сигизмундом-Августом пред самою Люблинскою униею. Но декрет этот, кроме вышеозначенной цели, имел еще, впрочем, другую цель: отнять у русских предлог к протесту, когда начнется сейм об окончательном соединении Литвы с Польшею.
Действуя таким образом против православно-русской аристократии (да и вообще всего русского народа), польское правительство достигло желанной цели, именно: пред самою Люблинскою униею православные вельможи в Литве настолько были унижены и обессилены, что сделались неспособными ни к каким активным действиям и затем между литовско-католическими вельможами и православно-русскими существовал такой антагонизм, что он исключал всякую солидарность между ними по этому важному вопросу, то есть отстаиванию независимости Литовского государства от польских притязаний.
Итак, подводя к общему итогу все вышесказанное нами о работе польского правительства для уничтожений несходств во внутреннем устройстве Литовского государства с Польским, чтобы окончательно соединить первое с последним, мы видим, что поляки пред самою Люблинскою униею достигли следующих результатов в этой работе:
