Люблинский сейм. Ближайшая причина, заставившая поляков побудить своего короля Сигизмунда-Августа II к окончательному соединению Литовского государства с Польским, была та, что король не обещал оставить по себе потомства.
Сигизмунд-Август, как говорено было уже выше, три раза был женат, но ни от одной жены детей не имел. Со смертию его династия Ягеллонов прекращалась, а с нею, конечно, и связь Литовского государства с Польским, так как собственно связующим звеном обоих государств и была только одна династия Ягеллонов. Вот что, собственно, и было ближайшею причиною стремления поляков к окончательному соединению Литовского государства с Польским.
Сигизмунд-Август, вследствие дурного воспитания, а также бурно и невоздержно проведенной молодости, к шестидесятым годам XVI в., когда ему еще не было и сорока пяти лет от роду, представлялся уже настолько слабым и хилым, что польские вельможи, боясь скорой смерти его, стали спешить о приведении в исполнение своей задуманной мысли касательно политической унии Литвы с Польшею, и притом такой, которая бы отличалась большею прочностию, чем бывшая до сего времени. В 1563 г. в г. Варшаве для этой цели в первый раз созван был королем сейм. На этом сейме были тоже и литовские послы, хотя и не в большом количестве. На нем поляки составили так называемую декларацию о соединении Литвы с Польшею, которую и преподнесли литовским представителям, с тем чтобы те приложили к ней свою печать и подписались бы; но литовские представители нашли эту декларацию неудобною для себя, а потому не согласились на нее, протестовали и затем уехали. В следующем году составился новый сейм, заседания которого происходили сначала в Вельске, а потом в Парчеве. Но и этот сейм кончился ничем. На этом сейме польские вельможи, впрочем, добились от своего короля одной весьма важной уступки, именно: Август отказался в пользу поляков от наследственных прав на Литовское государство. В силу этой уступки поляки, в случае смерти короля, имели даже законное право присоединить Литовское государство к Польше, если бы это присоединение не состоялось при Августе. Затем в 1565 г. в г. Бресте и в следующем, то есть 1566 г., в г. Люблине составлялись сеймы, опять с тою же целию, с какою созываемы были сеймы в Варшаве, Вельске и Парчеве. На этих двух сеймах Сигизмунд-Август, по совету поляков, раздал литовским депутатам много разного рода подарков и наградил их привилегиями, с целию заставить их подписаться под Варшавскую декларацию, составленную в 1563 г. Но и это не помогло: литовские депутаты не согласились подписаться под декларацией.
На всех вышеозначенных сеймах главным противником соединения Литвы с Польшею был литовский канцлер Николай Радзивилл Черный, двоюродный брат Варвары, второй жены Сигизмунда-Августа (некоторое время он был и виленским воеводою). Но в 1566 г. он умер, и литовцы, лишившись в покойном канцлере самого горячего защитника самостоятельности Литовского государства, смутились и упали духом, а поляки между тем начали действовать смелее и энергичнее.
23 декабря 1568 г. Сигизмунд-Август снова созвал сейм в г. Люблине, для окончательного соединения Литвы с Польшею. Но так как в это время наступали святки, то сеймовых членов собралось на съезд очень немного, а потому король открытие сейма отложил до окончания праздников, в надежде, что к этому времени соберутся все депутаты. В 1569 г. 10 января сейм был открыт в присутствии всех съехавшихся депутатов, как польских, так и литовско-русских. Самыми выдающимися представителями на Люблинском сейме от Литовского государства были: воевода виленский Николай Радзивилл Рыжий, родной брат Варвары, покойной жены Августа; староста жмудский Коткович; воевода киевский князь Константин Константинович Острожский (русский и православный); воевода волынский князь Адам Чарторыйский (тоже русский и православный) и, наконец, воевода брацлавский князь Роман Сангушко (русский и православный).
С первых же дней сеймовых заседаний между поляками и литовцами возникли ожесточенные споры по поводу понятия о политической унии обоих государств или, лучше сказать, по поводу той формы, в какую должно облечься предполагаемое соединение Польши с Литвою. Поляки требовали, чтобы политическая уния Литовского государства с Польским составлена была на основании прежних актов: Городельского трактата, привилегии Александра и недавно составленной варшавской декларации, то есть поляки хотели: во-первых, чтобы Польша и Литва составляли одно государство под названием «Речь Посполитая» (республика), а поляки с литовцами составляли бы один народ; во-вторых, чтобы один был общий сейм с одинаковым числом представителей обеих народностей, которые решали бы дела государственные и выбирали бы для себя общего короля; в-третьих, чтобы в Литовском государстве не было никаких отдельных должностей и чтобы на все должности одинаково выбирались как поляки, так и литовцы; в-четвертых, наконец, чтобы как поляки имели полное право покупать земли и селиться в Литовском государстве, так и литовцы – в Польском. Но литовские депутаты и слышать не хотели о соединении с Польшею на вышеозначенных условиях. Они заявили полякам, что прежние записи в настоящее время не имеют значения
[219]. «Если эти записи, – говорили литовцы, – и подписаны были нашими предками, то все-таки на них ссылаться нет смысла, потому что прежние записи уничтожены были другими нашими предками»
[220]. Отказу своему соединиться с Польшею на основании древних записей литовцы привели еще следующее весьма основательное доказательство: «Если мы, – сказали литовские депутаты, – уступим вашим требованиям и соединимся с вами, как того вы желаете, то скоро и мы, и весь народ наш будем затерты и подавлены множеством мудрых и достойных людей народа королевского, а между тем не забывайте, что наши предки и мы грудью и кровью добыли отечество и сражались за его свободу; за такие услуги наши и наших предков мы, уроженцы и действительно исконные обыватели этого государства, желаем сохранить свою самобытность и от своих государей вправе ожидать выгод от этой унии, если она состоится»
[221].
