Вследствие этих притеснений по всему Литовскому государству в судах и трибуналах накопилось тогда бесчисленное множество религиозных процессов. Иезуиты настраивали католиков и униатов подавать на православных доносы, обвиняющие их в хулении римско-католической веры. Обвиняемых заключали в оковы, подвергали мучительным пыткам, от которых многие умирали; а если когда кому-нибудь из обвиненных удавалось перенести муки или, просидев несколько лет в отвратительной тюрьме, остаться живым, то всегда постигала его конфискация имущества и лишение гражданской чести. Если православные много терпели от панов-католиков и их арендаторов-жидов, то еще более от русских ренегатов, то есть перешедших из православия в католичество или в унию. Эти ренегаты по отношению к своим братьям по национальности не знали меры жестокостям: не говоря уже о живых, они не давали покою даже и мертвым в гробах. Все способы и все средства для приведения православных в подчинение римского престола ренегаты считали нравственными и законными: подобно иезуитам, ренегаты считали, что цель оправдывает средства, да и руководителями их были лица, создавшие вышеозначенное безбожное правило, то есть иезуиты. Из множества лиц подобного рода, которыми наполнены страницы истории, больше всех выдался друг иезуитов, полоцкий униатский архиепископ Кунцевич.
Полоцкий униатский архиепископ Иосафат Кунцевич. Кунцевич родился в 1580 г., во Владимире-Волынском, от православных родителей по имени Гавриила и Матроны. В крещении он получил имя Иван. По профессии отец Кунцевича был сапожник.
Обучив сына русской и польской грамоте, Гавриил Кунцевич отдал его одному богатому купцу в г. Вильну, у которого он и прожил несколько лет в качестве приказчика. Так как лавка купца, у которого служил молодой Кунцевич приказчиком, была недалеко от Свято-Троицкого монастыря, то Кунцевич очень часто ходил в этот монастырь на богослужение; тут он сблизился с некоторыми монахами и с дозволения их нередко пел и читал на клиросе, а также исполнял должность звонаря. Впоследствии же, когда монастырь был обращен в униатский, Кунцевич благодаря иезуитам и Поцею, заметивших способности молодого приказчика, также был обращен в униатство. Вслед за переходом в униатство он оставил купца и перешел жить в монастырь, а отсюда в звании монастырского послушника стал ходить в иезуитскую академию для изучения разных наук. Здесь Иван Кунцевич подпал окончательному влиянию иезуитов и вместе с изучением наук в иезуитской академии усвоил себе ту фанатическую нетерпимость к последователям православия, какую потом, впоследствии, он старался проявить в самой неистовой форме. По окончании курса наук в академии Кунцевич в 1604 г. пострижен был в монахи с именем Иосафат, а через пять лет в иеромонахи. Будучи иеромонахом, Кунцевич написал книгу в защиту унии на польском языке, под заглавием: «Защита веры». С получением же иеромонашеского сана он сделался не только защитником унии, но и проповедником ее. По словам современников, Кунцевич проповедовал унию повсюду: на улицах, площадях, в церквах, частных домах, и притом с таким успехом, что в короткое время обратил в нее почти половину православных жителей г. Вильны, за что и прозван был русским «душехватом»
[275]. За такую ревность к унии Кунцевич получил место настоятеля Жировицкого монастыря (Гродненской губ.). Когда же после смерти Поцея униатским митрополитом сделан был архимандрит виленского Свято-Троицкого монастыря Вельямин Рутский, то этот последний на свое место перевел Кунцевича.
Год спустя после этого перевода Кунцевич вместе с Рутским ездил в Киев. Рутский ездил туда для устройства некоторых церквей, недавно обращенных в унию, а Кунцевича взял с собою для проповедания унии тамошним православным жителям.
Действительно, Кунцевич, по прибытии в Киев, начал было в этом городе проповедовать унию, но на первых же порах потерпел такую неудачу, что больше уже не хотел выступать с проповедью. Дело вот в чем: Кунцевич, как только приехал в Киев, сейчас же отправился в лавру и, явясь туда, потребовал с собою публичного диспута об унии. Вызов принят был, но побежденный в научных доказательствах, Кунцевич со злости прибег к грубым и нахальным выходкам против православия, чем привел лаврских иноков в такое раздражение, что те, бросившись на Иосафата, избили его до полусмерти. Это-то самое и отбило у него охоту к проповеданию унии в Киеве; но зато в Вильне, по возвращении из Киева, Иосафат Кунцевич приобрел для унии много новых последователей и притом по большей части из знатных фамилий
[276].
12 ноября 1617 г. Кунцевич за свои апостольские труды посвящен был в сан епископа и назначен викарием Полоцкой епархии, где в это время был архиепископом Гедеон Брольницкий. 9 января 1618 г. Кунцевич торжественно въехал в Полоцк, а в конце сего года он, вследствие смерти Гедеона, сделан был главным и самостоятельным полоцким епископом, а через год он получил и сан архиепископа.
Получивши утвердительную грамоту на полоцкую архиепископию, Кунцевич горячо принялся за дело обращения православных в унию. Прежде всего он в 1619 г. выхлопотал привилегию у короля на подчинение его власти всех православных церквей и монастырей в Полоцке, Витебске, Могилеве и Орше с их областями; а затем, по получении привилегии, разослал во все ему подчиненные церкви циркуляры с требованием, чтобы священники немедленно со всеми своими прихожанами приняли унию, в противном случае угрожал священникам лишением сана, а прихожанам – закрытием и запечатанием церквей. Когда же никто не исполнил требования Кунцевича, он действительно начал приводить свою угрозу в исполнение, и приводить мерами самыми жестокими. Сначала гнев его постиг приходы Полоцкого воеводства: в 1621 г. он приказал закрыть и запечатать все православные церкви, а священников сих церквей переловить, заковать в цепи и бросить в тюрьмы.
В 1622 г. Иосафат Кунцевич предпринял объезд по всей своей епархии с целию, чтобы и в других городах, местечках и селах сделать то же самое, что сделал и в Полоцком воеводстве, то есть заставить православных принять унию, а в случае отказа священников лишить места, а прихожан отлучить от церкви и самые храмы закрыть и запечатать. Прежде всего он направил свой путь в воеводства – Мстиславское и Витебское, но тут, где только он ни проезжал, православный народ встречал его с ружьями, саблями, пиками, рогатинами, а то просто с дубьем и кольями
[277]. Если же где Кунцевичу и удавалось иногда с помощию гражданской католической власти, ограбивши какие-нибудь православные церкви, закрыть и запечатать сии последние, то не удавалось священников поймать: народ везде крепко стоял за них и, в случае опасности, далеко скрывал их от глаз правительства.
