Наказание, обрушившееся на православных, не ограничилось одним Витебском, оно простерто было и на православных жителей городов Полоцка, Могилева, Орши, Мстислава и вообще всей Белоруссии: запрещена была православная вера, жителям не дозволено было строить и починять православные церкви и, наконец, всем приказано было принять унию и по делам веры быть в зависимости от полоцкого униатского архиепископа.
Так жестоко наказаны были православные за убийство врага своей веры Иосафата Кунцевича.
Но все старания римско-католической пропаганды со всеми ее преследованиями и жестокостями не могли, однако, привести к желанной цели, именно уничтожению православия и русской народности в Речи Посполитой. В то время, когда преследование православия и русской народности со стороны католиков и униатов достигло своего апогея, на защиту их восстает и ополчается, во-первых, страшное казачество, а во-вторых, наука и полемическая литература (собственно просвещение) в лице даровитых представителей юго-западных русских ученых (киевских собственно).
Восстание казаков на защиту православия и русской народности. После смерти Стефана Батория, при Сигизмунде III, польское правительство стало действовать по отношению к казакам не так осторожно, как умный Баторий. Желая сразу парализовать силу казаков, оно в 1590 г. постановило: 1) чтобы казацкий гетман в своем достоинстве утверждаем был королем; 2) чтобы число их не превышало 6000; 3) чтобы казаки не смели самовольно воевать и заключать договоры; 4) наконец, чтобы среди них находился коронный комиссар, который бы смотрел за их действиями и доносил бы в Варшаву сенату в случае незаконности сих последних. Постановления сии страшно озлобили казаков. Они в этом видели ни более ни менее, как только желание польских панов-католиков стеснить свободу и вольность их, казаков, как сословия, принадлежащего к русской народности и исповедующего православие. «Польские паны-католики захватили литовско-русские владения для того только, чтобы истребить нашу православную веру и нашу русскую народность, и привилегии на это все они имеют. Наши русские паны уже давно пошли по их следам. Казаковье, не сделаем мы этого, будем бить всех панов-ляхов!» Так говорил гетман Касинский в 1593 г.
Касинский – это первый замечательный казацкий гетман после Шахта, выбранный самими казаками вопреки постановлению сейма. Он же был и первый казацкий гетман, который поднял восстание казаков против привилегированного шляхетского сословия, основанного на родовом праве и направлявшего свою деятельность к подавлению православно-русской народности, дворянство которого уже давно ополячилось, а потому также сделалось враждебным казачеству. В восстании Касинского религиозный мотив, как причина восстания, еще не слишком заметен, – он заслоняется национальною враждою. Религиозные мотивы в казацких восстаниях начинаются только три года после этого, то есть с 1595 г., когда затевалась уния и когда предводителями казаков явились Лобода и Наливайко.
Касинский был родом из Полесья, по происхождению дворянин. Он, вследствие притеснений католиками православных, бежал с родины в Малороссию. Избранный малороссийскими казаками в качестве гетмана, Касинский с огромными силами начал нападать на шляхетские имения. В продолжение почти года он производил страшные опустошения в трех воеводствах – Брацлавском, Киевском и Волынском. Посланное против него войско было разбито наголову. Он взял Белую Церковь, Киев и другие города, разорил множество королевских имений и замков и жителей заставил присягнуть на свое имя. Говорят, что Касинский хотел отделить от Польши все русские земли, захваченные когда-то Литвою, и образовать из них особую республику. Это восстание казаков в ужас привело польское правительство. Сигизмунд III разослал универсалы и приказывал дворянам сплотиться против страшного врага, который угрожал самому престолу Сигизмунда III. Вследствие этого действительно польские дворяне, в том числе и Константин Острожский, имения которого разорил Касинский, составили сильное ополчение и двинулись против сего последнего. Битва произошла около г. Пятока (теперь местечко Волынской губернии) и кончилась ничем; Касинский потерял 3000 человек. После этого ему поляки предложили мир, и он принял его, а затем удалился в город Черкассы, чтобы там усилить свои войска и снова начать громить Речь Посполитую, но это ему не удалось сделать: в пьяном виде его изменнически убили.
После Касинского украинские казаки избрали своим гетманом Лободу. Его признало в этом звании и польское правительство; оно даже объявило Лободу гетманом реестровых казаков, надеясь этим самым привлечь на свою сторону как его самого, так и его казаков.
Но сей желанной цели польское правительство не достигло: Лобода не подчинился польскому правительству. Сделавшись гетманом всех украинских казаков, он задумал повторить походы Касинского и ждал только себе хорошего товарища, который действительно и не замедлил явиться. В 1594 г. один из казацких загонов, отделившись от Лободы, избрал себе особого предводителя некоего Наливайку, человека умного, хитрого и в высшей степени храброго и при этом глубоко преданного православию и русской народности. Родом он был из местечка Гусятина (Подольской губ.). Обладая такими способностями, Наливайко скоро стал известен во всей Украйне, а вследствие этого и многие другие загоны поспешили к нему примкнуть. Скоро познакомился с ним и Лобода. Последний сейчас оценил способности Наливайки, а потому добровольно подчинился ему со всеми своими казаками. С этого времени Лобода и Наливайко сделались друзьями.
На первых порах ни тот ни другой не обнаруживали ничего враждебного Польше. Оба они, то есть Лобода и Наливайко, занимались походами на татар, турок и Молдавию. На Молдавию и крымских татар они даже ходили в союзе с поляками. Но вот когда настал знаменитый 1595 г., в который Терлецкий и Поцей отправились в Рим к папе с предложением унии, то Наливайко и Лобода круто повернули свои действия и направили их против Речи Посполитой. Восстание этих двух представителей казацкой вольности уже явно носит религиозный характер, то есть борьбы за православие. В борьбе этой главным действующим лицом за русскую народность и православие является преимущественно Наливайко, как более храбрый и отважный. Но кто направил Наливайку с его казаками против Речи Посполитой – хорошо неизвестно. Некоторые говорят, что это было личное дело Острожского, но справедливо ли это или нет – не знаем; знаем только то, что в замке Острожского жила мать Наливайки, сестра и два брата; один из братьев, Дамиан, был даже священником при замковой Богоявленской церкви; известно также, что семейство Наливайковых страшно ненавидело польскую шляхту за то, что она лет десять тому назад избила до полусмерти отца, ограбила дом и отняла имение
[280]. Но кто бы там ни направил Наливайку на борьбу с Речью Посполитою, но только эта борьба была гораздо серьезнее борьбы Касинского и притом носящая, как уже сказано было, совершенно иной характер, именно характер чисто религиозный. Это был протест народный против религиозной унии, затеянной иезуитами и польским правительством. Как знак того, что борьба была чисто религиозная, и в войске сего удальца на высоком древце развевалось шелковое знамя с следующею надписью: «Мир христианству, а на зачинщиков Бог и крест!»
