Весть о такого рода поступках Сигизмунда III быстро пронеслась по всему Московскому государству; русский народ догадался, в чем дело: он ясно понял, что король польский сам желает овладеть московским престолом, а этого последнего русский народ более всего на свете боялся: он знал, что Сигизмунд III находится под влиянием иезуитов и проникнут фанатизмом до мозга и костей, следовательно, если он овладеет Московским государством, то непременно начнет вводить католичество. Поэтому последние поступки Сигизмунда III так раздражили русский народ, что он немедленно прервал переговоры с ним касательно вступления Владислава на московский престол, собрал сильное ополчение, выгнал поляков из Москвы, которые успели там захватить все в свои руки и, наконец, 21 февраля 1613 г. возвел на русский престол Михаила Феодоровича Романова, сына митрополита Филарета, находившегося в это время в плену в Варшаве.
Избрание Михаила Феодоровича на московский престол подало полякам повод к новому походу на Русское государство. Сигизмунд III, узнавши об этом избрании, немедленно собрал войско и отправил его под начальством сына своего Владислава и гетмана Ходкевича к Москве; но поход этот не принес полякам никакой пользы: Владислав и Ходкевич воротились домой ни с чем. В 1618 г. между русскими и поляками заключено было так называемое Деулинское перемирие на 14 лет. По этому перемирию поляки удержали за собою Смоленск, Чернигов и Северскую область, а взамен того отпустили из плена отца Михаила Феодоровича, митрополита Филарета.
Но Деулинское перемирие не успокоило ни русских, ни поляков: русским жаль было Смоленска, уступленного полякам, и притом им неприятно было, что Владислав продолжал носить титул московского царя
[291]; поляки же недовольны были тем, что на московском престоле сидит не королевич Владислав. Михаила Феодоровича они считали незаконным царем и при всяком удобном случае напоминали об этом москвичам. Словом, Деулинское перемирие не успокоило умов ни в Польше, ни в России, а поэтому все видели, что новая война между поляками и русскими рано или поздно неизбежна. И действительно, она вспыхнула, но только не при Сигизмунде, а при сыне его Владиславе IV.
Деулинское перемирие было последним делом Сигизмунда III по отношению к русским. Проведши всю свою жизнь в бесчисленных войнах и расстроивши свое государство бесцельным преследованием диссидентов, Сигизмунд III умер в Варшаве 30 апреля 1632 г., на 66-м году своей жизни, после 45-летнего царствования.
Владислав IV
1632–1648 гг
По смерти Сигизмунда III, по обыкновению, созван был в Варшаве так называемый избирательный сейм, на котором без особенных волнений был избран в польские короли сын Сигизмунда III Владислав IV
[292].
Между тем, как происходил избирательный сейм, сюда явились депутаты от Виленского братства, малороссийского дворянства и украинских казаков; эти депутаты представили сейму то тяжелое положение православных жителей Речи Посполитой, какое они испытывают в ней от униатов и католиков, и при этом просили, чтобы сейм издал закон в защиту православных.
Виленское братство чрез своих депутатов представило сейму книгу под названием «Синопсис». В этой книге не только изложены были все те насилия, какие испытывали и испытывают православные в Польско-Литовском государстве как от католиков, так и от униатов, но к ней также приложены были и многие документы, свидетельствующие о неоспоримых правах православных на разного рода имения и фундуши, которые отняты были у них или католиками, или униатами, или же, наконец, самим правительством. В «Синопсисе», между прочим, сказано было: «В Вильне русские церкви обращены в кабаки, харчевни и корчмы. Разграблена церковь в Ковне, а принадлежащие к ней земли отобраны. Опустошены монастыри: трокский, лавришевский, гродненский и др. В Белостоке угрожают смертию тому, кто не пройдет с крестным ходом из церкви в костел. В Мядзиоле принуждают насильно православных принимать унию, а оказавших сопротивление отправляют в ссылку».
От малороссийского православного дворянства на сейм прибыла огромная депутация. Во главе этой депутации стоял Петр Могила, бывший в сие время еще архимандритом Киево-Печерской лавры. Эта депутация с своей стороны представила сейму петицию. В ней дворяне требовали, чтобы уничтожены были все акты, стесняющие свободу православного исповедания, а также чтобы возвращены были все отнятые церкви и имения. В той же петиции дворяне просили о дозволении им устраивать типографии и училища и об издании положительного закона в обеспечение православных от насилия униатов и католиков, а также от притеснений со стороны самого польского правительства. И действительно, голос православного дворянства не был оставлен без внимания: новоизбранный на польский престол король Владислав, с разрешения сейма, дал православным «диплом», по которому им дозволено было избирать митрополита и посвящать его в Константинополе, при этом им возвращены были две православные епархии – Луцкая и Перемышльская и еще вновь была открыта третья – Мстиславская. Тогда же вышел указ, чтобы отнюдь не делать никаких оскорблений православным.
Вслед за депутациею виленского братства и малороссийского дворянства на этот сейм явились депутаты и от украинских казаков. Украинские казаки, подобно названным двум депутациям, также представили сейму свою петицию, но только написанную в очень резких выражениях. «В царствование покойного короля, – сказано было в петиции их, – мы, казаки, терпели неслыханные оскорбления. Ваши униаты, да и вы, католики, отняли у нас наши церкви и ограбили их имущество; священников наших лишили мест и запрятали в тюрьмы, а вследствие этого наши дети остаются некрещеными, мертвецы не погребенными с христианскими обрядами, умирающие отходят на тот свет без покаяния и причастия, молодые люди сходятся и живут без церковного венчания. Вот что сделано вами! Пусть уния будет уничтожена, тогда мы со всем русским народом будем полагать свой живот за целость любезного отечества, членами которого мы себя считаем. Если же, сохрани Бог, и далее ничего хорошего не будет сделано для нас, и все останется по-прежнему, – то мы найдем другие меры удовлетворения». Такой резкий тон петиции сильно раздражил польских панов, которые вовсе не намерены были смягчать мер, предпринятых против казаков. «Казаки считают себя, – говорили паны, – членами Речи Посполитой, но они такие члены, как ногти и волосы, которые обрезывают». Затем казакам не только отказано было в том, чего они просили, но постановлено было строго наказывать тех из них, которые осмелятся повторить подобную дерзкую петицию. Отказ в просьбе казаков ожесточил последних до крайности; казаки порешили силою добиться того, чего не могли достигнуть мирным путем. Вследствие этого начинается новый ряд казацких восстаний. Восстания эти начинаются с восшествия Владислава IV на польский престол и продолжаются как во все его царствование, так и его преемника Яна-Казимира.
