Военное дело. Древние литовцы, поселившись в стране, по своим физическим условиям малодоступной для нападения соседей, первоначально совсем не вели войны и питали к ней отвращение, как это видно из сохранившихся древних песен. Но с течением времени привыкли к ней, полюбили ее и стали считать военные занятия благородным делом.
Войско литовцев делилось на конницу и пехоту. Вооружение его состояло из стрел, кривых сабель, пик, бердышей, стальных молотков и т. и.; огнестрельное оружие стало входить в употребление со времен Витовта. Во время битвы литовцы всегда обнаруживали необыкновенное мужество и стойкость. Для ограждения страны от вторжения неприятеля любили укреплять свои границы крепкими замками, в которые помещали сильные гарнизоны. При осаде крепостей употребляли стенобитные машины.
По словам Чацкого, у древних литовцев собирали войско посредством следующего оригинального способа: князь резал козу, в кровь ее погружал стрелу и затем вместе с обгоревшим куском дерева посылал от дома до дома; это было знаком, чтобы все собирались в поход и являлись к князю, в противном случае будут наказаны огнем и смертию. Выступая против неприятеля, литовцы имели обыкновение гадать: если из-за границы, наблюдали они, летели в Литву орел, белый голубь, ворон, журавль, драхва, то предвещали победу; если же встречались им на пути олень, волк, рысь, больной человек, то предвещали неудачу. В войске всегда имелось несколько хоругвей с изображением петуха или надписи богу Курко.
Сношение древних литовцев с норманнами, русскими, поляками и немцами в легендарный период их истории
Много веков прошло, как нужно полагать, замкнутой и уединенной жизни древних литовцев со времен поселения их в областях 3. Двины и Немана до первого знакомства с иноземными народами. Но кто первый из соседей проник к ним в эту глушь? Какой иноземный народ первый вошел в сношение с древними литовцами в доисторический период их жизни? Ни хроники немецкие, ни русские летописи, ни польские писатели раннего периода не дают нам положительного ответа на этот вопрос. Но нам дают ответ на этот вопрос народные предания древних литовцев. Правда, народные предания по большей части представляют такие рассказы, которые не соответствуют ни фактам действительной жизни, ни логическим выводам мысли. Но тем не менее, как бы ни были народные предания обезображены фантазиею, основание их всегда составляет факт несомненно исторический. Чем фантастичнее и неправдоподобнее представляется народное предание, тем оно менее в своих частностях заслуживает признания несомненности и тем более основание его лежит в седой древности; но чем менее народное предание обезображено фантазиею и чем естественнее подходит к действительности, даже в своих частностях, то тем более оно заслуживает доверия и тем ближе стоит к историческому времени. Литовские народные предания, из которых мы можем узнать о том народе, с которым литовцы раньше всех познакомились, и относятся именно ко второй категории народных преданий, то есть таких преданий, которые мало обезображены народной фантазией и ближе стоят к историческому времени. Эти предания – о Брутене и Вайдевуте, о Гелоне и Немоне (Палемоне). Из этих преданий мы видим, что первые проникли чрез глухие дебри к литовцам и завели с ними сношения норманны.
Сношение древних литовцев с норманнами. В VII в. нашей эры полуостров Скандинавии населен был норманнами, народом германского племени. С конца VIII и начала IX в. народ этот стал группами выселяться из родной страны. Ученые находят три причины этому выселению.
1. Окружающая природа. Скандинавский полуостров, как известно, представляет собой страну мрачную, угрюмую и в высшей степени холодную. Климат и теперь суровый, а за 1000 лет до нашего времени был еще суровее и неприветливее. Почва каменистая и бесплодная: полей, необходимых для земледелия, и пастбищ для скотоводства тогда совершенно не было, а потому норманны, терпя на негостеприимной и скудной земле холод и голод, принуждены были массами покидать родную почву и искать лучшей доли в соседних странах.
2. Религия. Языческая религия древних норманнов проникнута была в высшей степени воинственным духом и запечатлена характером трагической доблести и страданий
[51]. Поэтому норманны, воспитанные на ней, неудержимо стремились из своего отечества в далекие страны на битвы и подвиги ратные.
3. Общественное устройство скандинавов в VIII и IX вв. В древности Скандинавия разделена была на мелкие владения, из коих каждое имело своего конунга (князя, литовского кунигаса). По смерти конунга достоинство его обыкновенно переходило к старшему сыну; младшие же получали известный участок земли и, будучи по большей части недовольны им, собирали отважную дружину, пускались в открытое море и с военными песнями плыли куда глаза глядят.
Когда приезжали к чужому берегу, то по течению рек плыли во внутренность страны и там с яростию кидались на города и селения, грабили, жгли и увозили, что могли. А возвратившись на родину, обыкновенно рассказывали землякам про свои подвиги. Эти рассказы воспламеняли мужество у других, и те с наступлением весны пускались в открытое море для набегов, подобно предшественникам.
В IX в. об этих удалых дружинниках уже знала вся Европа. Особенно сильно страдали от норманнских пиратов прибрежные страны западной Европы. Когда их суда показывались на реках и их военный рог раздавался на берегу, то все жители немедленно оставляли свои жилища и стремглав бежали в города, монастыри, леса, пещеры и т. п. Ужас от этих дружинников так велик был в западной Европе, что составлена была особая молитва, которую читали в церквах «об избавлении от набегов норманнов».
Но в конце IX и начале X в. воинственный пыл скандинавских выходцев стал остывать; в это время они не только уменьшили свои разбои и грабежи, но стали оседать в покоренных странах, основывать новые владения и даже сливаться с покоренными народами; так было в Англии, Франции и Италии, так было и в России. Оседание норманнских пиратов и основание ими поселений в чужих краях как раз совпадает с общественным и религиозным переворотом в самой Скандинавии.
