— Нужно подкупить какого-нибудь рабочего, — говорит Фриц. Мужчина серьезен. Смотрит на меня и ждет, что я скажу.
— Я хочу знать, что есть среди вещей Сида, и мне все равно, как вы это сделаете, — подступив к нему на шаг вперед, сказала я. — Как дорого обойдется эта услуга?
Утром, когда над Стилдоном поднялось солнце, я опять прогуливаюсь среди буровых вышек и, несмотря на предупреждение Генри Фрица, все равно наблюдаю за сутулым человеком по имени Сид. Свою работу он выполняет не так, как остальные. Ленивые на первый взгляд телодвижения можно было бы спутать с неопытностью новичка в новом для него ремесле, но если присмотреться лучше, станет очевидно, что этому человеку тяжелый физический труд непривычен и в принципе отвратителен. Он считает себя гордым, на голову и даже две выше остальных.
Почувствовав на себе мой взгляд, Сид вдруг посмотрел на меня. Я осталась спокойна и неторопливо перевела задумчивый взгляд на работу вышек. В это же направление ушли и мысли.
Сооружения в непрерывной работе восьмой день. Камень пробили первая и третья вышки, а буровая колонна второй не выдержала нагрузки, и пошла трещина. Пришлось потерять день, чтобы все поправить.
На этом беды не кончились.
Раньше запасы еды приходилось беречь от ночных грызунов, теперь их нужно было как-то уберечь от жителей забытого цивилизацией Стилдона. Два подростка были замечены, но смогли уйти, прихватив с собой сумки, полные провизии. Еще этой ночью украли лопаты и отвертки. К середине дня была обнаружена пропажа двух бочек бензина.
Как смогли незаметно унести или укатить две большие и тяжелые бочки, непонятно.
Арчи Томпсон поставил круглосуточную охрану к палаткам с провизией, бензином и оборудованием. Теперь вместо того чтобы выполнять тяжелую работу на площадке, шесть человек часами играют в карты в тени палаток.
К вечеру, когда на Стилдон опустились сумерки, по периметру рабочей площадки зажгли лампы и фонари. В стороне, недалеко от буровых вышек, разожгли костры, вокруг которых собрались рабочие дневной смены.
Я остаюсь в ста метрах от буровой площадки. Сижу на плетеном стуле под пляжным зонтом. Пью теплый чай.
Смотрю, как ко мне приближается Генри.
— В палатке Сида нашли клочок бумаги вот с этой записью, — Генри Фриц протягивает мне желтый лист, вырванный из записной книжки. Номер телефона на нем торопливо записан карандашом. — Оригинал оставили на месте.
— Ни имени, ни адреса, — задумчиво заметила я.
— Больше ничего не нашли.
Я сложила лист бумаги и спрятала его в кармане брюк.
Я и Фриц не пошли в сторону буровых вышек. Мы идем к дальнему костру, туда, где стоит сейчас Арчи Томпсон. Арчи закурил. Генри делает то же самое. А я довольствуюсь предложенным мне виски. Уже второй вечер подряд мы вот так проводим время в компании друг друга.
Глава 10
Привычный шум работы буровой искажен звуком ревущего мотора «Шальдо». Столб пыли из-под колес мощного автомобиля был виден за много сотен метров, а скоро под лучами палящего солнца засверкала хромированная сталь. Перед буровыми вышками машина сбавляет ход до полной остановки. Открылась дверь, из автомобиля поднялась высокая фигура Джона Хэнтона. Мужчина с улыбкой хозяина оценил рабочую площадку с воздвигнутыми на ней сооружениями.
Я вышла из тени тентового навеса, и лучи солнца опалили мне щеки.
— Здравствуй, Джон, — со сдержанной улыбкой приветствую я Хэнтона, немного позавидовав его свежести и бодрости. — Как дорога?
— В удовольствие.
Мой взгляд надолго задержался на его машине. Кузов в форме купе с далеко вытянутым капотом со спаренными фарами по обе стороны узкой решетки радиатора. Если отбросить некоторые детали, могу поклясться, передо мной фордовский мустанг. В цвете золотой бронзы великолепен.
Взгляд серых глаз с откровенной заинтересованностью не отрывается от моего лица.
— Отлично выглядишь, — сказал мне Джон. Под таким взглядом щеки способны запылать еще сильнее, чем от жара солнца, что их опаляет сейчас.
— Выходит, небрежность мне к лицу, — не сразу, но говорю я.
В ослепительно белой рубашке Хэнтон сильно контрастирует с окружающей действительностью, привлекает взгляды рабочих. Эти взгляды схожи с теми, что бросали на меня жители Нового Стилдона, когда я появилась в их маленьком замкнутом мире.
Я показала Джону буровую. Для этого много времени не потребовалось, на площадке только три вышки.
Почти сразу к нам присоединился Арчи Томпсон в компании Генри Фрица.
Мое дружелюбное отношение к Генри Джону совсем не понравилось. Дело не в ревности, а в пошатнувшейся уверенности в работе Фрица. Кажется, Джон Хэнтон теперь сомневается, что Генри действует только в его интересах…
— О чем ты хотела поговорить со мной? — спрашивает Джон, когда мы остались одни.
— Об Алане Лонгере. Он намеревается ограбить меня, — со злостью в голосе говорю я.
— Чего именно он хочет?
— Тридцать процентов акций моей компании.
— Тридцать процентов — только начало. Если сделаешь это, совсем скоро он присвоит компанию себе, — уверенно заявил Джон. — Лонгер — монополист в нефтяном деле, а ты, дорогая, объявила ему войну.
Я замерла, и Джон остановился вместе со мной.
— Что значит «монополист»? На севере тридцать нефтекачалок, едва ли не у каждой свой хозяин.
— Поставленный Лонгером, — добавил Джон. — Это его способ обойти закон.
— Ясно, — уперев руки в бока, смотрю на невозмутимое лицо Хэнтона. — Ты удивительно спокоен.
— Это твоя битва, с чего мне беспокоиться?
— Тебя нисколько не волнует судьба твоих денег?
— А я считал тебя умной, — без улыбки заметил Джон. — Стал бы я тянуть, если бы всерьез намеревался вернуть себе свои деньги.
— Хочешь сказать, у тебя нет притязаний на сто двадцать восемь миллионов? — не верю я.
— Нет.
Смотрю на спокойное лицо Джона и понимаю, что он прав, — хотел бы, давно бы нашел способ остановить растрату своего капитала. У него были для этого возможности, но он ничего не сделал, хотя сперва был решительно настроен на обратное…
Что заставило его передумать?
Между тем в голове возникла интересная мысль. По выражению моего лица всегда понятно, о чем я думаю, и Хэнтон строго предупредил:
— Попытаешься объявить свою независимость — встретимся в суде.
— Я ни о чем таком не думала… — неубедительно солгала я. Нахмурилась.
Джон заметил.
— И что теперь делать? — возвращаюсь я к насущной проблеме.
— Не пускай Лонгера в долю.
