Перед нужной дверью мы оказались слишком быстро…
Пальцы мужчины легли на круглую бронзовую ручку. Он провернул ее, и дверь с легким щелчком открылась.
Я посмотрела в комнату. Это спальня. Высокие окна только слегка прикрыты почти прозрачным оранжевым тюлем, по центру расположена широкая кровать. По обе стороны кровати два столика. На одном таком столике заготовлены веревки и лоскуты черной ткани…
Я потрясенно уставилась на Алана Лонгера.
— Что вы собираетесь сделать со мной?
Лонгер ничего мне на это не сказал. Он только жестом предложил мне войти.
За мной все еще есть право уйти. Я могу это сделать. Прямо сейчас.
Я хочу этого!
Но если так поступлю, дороги на Стилдон у меня не будет.
Я мрачно посмотрела в комнату.
Я так далеко зашла…
Я переступила порог в спальню, а Лонгер тихонько закрыл за мной дверь.
Смотрю на кровать, на веревки, а потом в окна.
Надеюсь, все происходит не слишком быстро.
Слышу, как в замке повернулся ключ, и обернулась. Лонгер отошел от двери. Ключ остался в замке.
Опять смотрю на окно. Хочу прямо сейчас увидеть там что-то еще, кроме зеленых верхушек деревьев.
— Разденься, — очень спокойно сказал мне Лонгер. Мужчина смотрит на меня, а я с холодком смотрю на него без намерения подчиняться. В один большой шаг бледный человек преодолевает расстояние между нами и наносит мне удар ладонью по лицу. Несильно, но этого оказалось достаточно, чтобы в шее растеклась пульсирующая боль.
Мужчина повторил свое требование, а я ничего для этого не делаю… В следующую секунду меня силой свалили на кровать. Длинные тонкие пальцы сомкнулись на моей бедной шее. Стало трудно дышать.
— Ты делаешь все, как я скажу, — без жизни в голосе объявил Алан Лонгер. — Вытяни руки вперед! — приказывает он. В тот миг, когда я подчинилась, мужчина разжал пальцы на моей шее. Я с шумом втянула воздух в легкие.
Объединив мои запястья, Лонгер связывает их веревкой. А потом…
— Нет! — вскрикнула я, когда с бедер пополз пояс брюк, обнажив белый шелк белья.
Сжав пальцы в кулаки, я ударила мужчину по голове. Мне даже удалось сделать это второй раз. А потом я больно укусила его за палец, за что получила сильный удар ладонью по лицу. На короткое мгновение все мои мысли разлетелись по самым дальним уголкам моего напуганного сознания. Я даже не чувствую боль в шее, а она есть…
В предполагаемом развитии событий до этого не должно было дойти.
Все должно остановиться уже сейчас! Почему этого не происходит?
Почему этот кошмар для меня все еще не остановился?
Я опять смотрю на окна, но в них никого не вижу.
Мужчина тяжело дышит. Смотрит на меня. В этих глазах восторг, а на губах страшная улыбка.
Я чувствую вкус крови во рту.
Мужчина вдруг склонился ко мне. Как самый нежный любовник, губами касается моей шеи, а когда его губы примкнули к моим, он с силой попытался раскрыть мне рот. Желание укусить мгновенно исчезло в страхе испытать новую боль… Раздался треск оконного стекла. В комнате появился Генри Фриц. Лонгер замер.
Слава богам, это наконец произошло!
Все еще в ужасе подлинного страха нахожу силы вырвать руки и локтем ударить Лонгера в лицо. Вскочив с кровати, прячусь за Генри.
— Вы в порядке? — с тревогой спрашивает Фриц, освобождает мне руки.
— Насколько это возможно, — кивнула я.
Обнаружив фотообъектив на груди детектива, взгляд Лонгера становится совсем злым.
— Детектив, послушайте меня…
Генри дулом пистолета целится в Лонгера, и тот сразу замолк.
Фриц берет меня за запястье и уводит за собой к лестнице. Хозяин дома уверенно и громко крикнул вслед:
— Сколько бы она ни предложила, я дам больше!
Мы с Генри очень быстро спускаемся вниз по лестнице, а прислуга, завидев пистолет в руках Фрица, пугливо рассыпалась в стороны.
Не встретив на своем пути никакого препятствия, через парадные двери мы вышли в прохладу темной улицы. Я нырнула в синий седан Фрица. Упала на спинку серого сидения и очень осторожно приложила руку к своему лицу. Тыльной стороной руки с силой провела по губам, стерев с них воспоминания о холодных губах Лонгера.
Генри провернул ключ в замке зажигания, зарычал двигатель. Машина торопливо выруливает вон за черные ворота Первой центральной, 200.
— Удалось сделать фотографии? — с волнением в голосе спрашиваю я Генри.
— В том, что произошло, ни у кого не возникнет сомнений, — твердо ответил он, протянув мне свой платок. Я сразу приложила его к липким от крови губам.
Машина проносится вдоль цепочки уличных фонарей на запад. Кажется, понимаю, куда везет меня Фриц…
— Отвезите меня в мотель, — прошу я. Перевернув платок, снова подношу его к лицу.
— Вам нужна больница.
— Никто не должен видеть меня такой, — возразила я. — Нужен мотель где-нибудь на окраине, там, где меньше всего обратят на меня внимание. Вы должны знать такие места.
А когда Фриц хотел возразить, добавила:
— Никто не должен узнать, о том, что произошло. Совсем никто.
Недовольно скривив лицо, Фриц нехотя свернул на перекрестке на юг.
Едем долго.
Город дальше, производственные районы ближе.
Дорога становится хуже. Фонари встречаются реже.
В промышленных районах юга машина остановилась под мерцающим светом желтого фонаря.
— Это арендный дом. Если нужно спрятаться, то лучше здесь, — сказал Фриц. С осторожным любопытством смотрю на дом из красного кирпича. Здание в семь этажей кажется аварийным. — Здесь живут иностранцы. Условия скверные. Но женщину вашего характера это не должно напугать…
— Спасибо, Генри.
Возникла короткая тишина.
— Оно того стоило? — с претензией в голосе вдруг спросил он. Смотрит на меня, а я, нахмурившись, всматриваюсь в лицо Генри и понимаю: ответа от меня сейчас требует честь мужчины. Он сомневается, что поступил правильно, позволив Лонгеру сотворить со мной такое.
— Да, Генри, оно того стоило, — без сомнений, но очень медленно проговорила я.
Обдумав мой ответ, мужчина кивнул.
Нанять Фрица, чтобы детектив сделал для меня компрометирующие Лонгера фотографии, — не самая гениальная из идей? Может быть. Но я не знаю, как еще могу бороться с этим мерзавцем. Поступить вот так — это все, что мне пришло на ум за предоставленные мне на размышления сутки. Это все, что удалось сделать за сутки.
