— Вряд ли, — сказал водитель. — Некуда им бежать. Они потому тут и окопались.
Радист поднял палец, призывая к молчанию, и плотнее прижал к голове наушники. Он получал сообщение.
— Нам приказано взять на борт пехоту, — объявил он через пару минут. — Местность становится слишком топкой.
— Это и я почувствовал, — заметил водитель. — Гусеницы начинают буксовать.
Он остановил танк и подождал, пока идущие рядом пехотинцы не поднимутся на него, а затем двинулся дальше.
— Я вылезу, поговорю с Аграновым, — сказал Артур.
Надев шлем, он открыл в потолке кабины люк, и начал подниматься по короткой металлической лестнице. Выбравшись наружу, приветственно махнул расположившимся на танке пехотинцам и подошёл к сидевшему перед лучемётом Максу. Орудие было защищено бронированным колпаком, а стрелок осматривал местность через бойницу.
— Что слышно? — спросил Макс, заметив Артура. — Похоже, лес пуст.
Танкист с сомнением покачал головой.
— Не думаю, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Больше похоже на засаду. Наверняка они ждали, что мы их атакуем, и приготовились. Не удивлюсь, если мы нарвёмся на мины.
— Становится очень топко, — заметил Макс. — Танки не могут увязнуть?
Артур отрицательно покачал головой.
— А утонуть? — спросил Макс, умехнувшись.
Он не хуже танкиста знал, что танк спокойно проедет по любому дну.
Артур улыбнулся в ответ и покачал головой. Оба пытались замаскировать неприятное тянущее чувство, которое вызывал окружающий лес.
— Если станет слишком глубоко, — сказал Артур, — нам придётся вернуться, ведь пехота не может идти по дну.
— Призраков, кстати, не видать, — сказал Макс, доставая сигарету и закуривая. — Может, ты был прав, и всё это сказки.
Артур ничего не ответил. На самом деле, они оба не верили в это.
— Здесь жутко воняет, — сказал он, осматриваясь. — Как думаешь, в чём дело?
— Это трясина, — ответил Макс. — Запах появился ещё пятнадцать минут назад. Я даже снизил проницаемость фильтров, — стрелок постучал себя указательным пальцем по носу.
— Не понимаю, как можно жить в этом болоте! — танкист брезгливо поморщился.
— А что делать? Больше повстанцам спрятаться негде.
— Да, мы неплохо потравили этих крыс! — усмехнулся Артур.
Они с Максом немного помолчали.
— Ты извини за вчерашнее, — сказал вдруг танкист. — Я перебрал, похоже.
— И ты меня, — кивнул Макс.
— Кто знает, чем закончится сегодняшний день, — добавил Артур.
Макс взглянул на него с удивлением. Значит, танкист понимал, что их ждёт, и его бравада — просто средство защиты от панического страха перед таинственным и зловещим лесом! Интересно, все солдаты чувствуют то же самое, или есть те, кто верит в пропаганду и всерьёз рассчитывает на лёгкую победу, несмотря на всем известные факты?
— Ты словно прощаешься, — недовольно заметил Макс.
— Не-е… — качнул головой танкист. — Вот ещё!
— Пока ничего особенного не произошло. Я думаю… — Макс запнулся, прерванный диким воплем одного из ехавших на танке пехотинцев.
Артур резко обернулся, выхватив из кобуры портативный бластер. Остальные тоже подняли оружие и, прижавшись к танковой броне, заняли позицию круговой обороны. Восемь чёрных дул смотрели в лес, но он был по-прежнему тих и безмятежен.
Оравший пехотинец упал на спину и бился в конвульсиях, выронив штурмовую винтовку и гремя латами.
Макс медленно поворачивал лучемёт, пристально всматриваясь в заросли и стараясь не поддаваться возбуждению. Получалось плохо: организм не слушался, его захлёстывал адреналин.
Но нигде не было ни малейшего движения, даже сканеры молчали — только ползли танки, и истошно вопил пехотинец.
— Что произошло?! — гаркнул потерявший терпение Артур, не опуская бластер. — На нас напали?! Где противник?
— Похоже, с одним из солдат припадок, — ответил Макс, не опуская оружие. — Поглядите, что с ним! — крикнул он остальным.
— Я тоже взгляну, — Артур подошёл к пехотинцу и опустился на корточки. Припадочного держали двое товарищей, на их лицах ясно читалось недоумение. Ещё бы: в Карательный корпус попадали только лучшие, и человека с нервным заболеванием там оказаться просто не могло.
Солдат вдруг перестал кричать, его глаза остекленели, он уставился в одну точку и что-то бормотал. Разобрать слова по общему каналу было невозможно, и поэтому Артур вытянул из гнезда на своём скафандре провод прямой связи и вставил штепсель в специальный разъём на плечевой лате пехотинца.
— Он говорит, что видит себя мёртвым, — объявил он через некоторое время. — И что у него горит в груди. Там пламя и… оно его сжигает!
— Если эта вонь не прекратится, то и наши лёгкие сдадут, — мрачно заметил кто-то из солдат.
Тут раздались выстрелы, быстро перешедшие в беспрерывную пальбу. Пехотинцы бросили припадочного и приготовились отразить атаку. Они увидели, что их товарищи на соседнем танке с криками лупят по лесу, и тоже открыли огонь, но очень скоро стало ясно, что там никого нет.
— По кому стреляете?! — закричал Макс в рацию. — Где враг?! — его датчики движения молчали, сам он тоже не видел ни души.
В ответ стрелок услышал только вопли и звук пальбы. В этот момент поперёк дороги упало сваленное каким-то танком дерево и, ударив ветками по трясине, обдало турель зловонными брызгами. У Макса закружилась голова, он поднял руку, чтобы отключить обонятельные фильтры, и тут, наконец, увидел врага. Тот пёр прямо на него, подняв бластер. Макс развернул орудие и выстрелил, но лазер, вместо того, чтобы поразить цель, прошёл насквозь и ударился в кусты позади неё. Человек продолжал наступать. Озадаченный Макс решил, что промахнулся, и выстрелил опять. Тот же результат! Когда ураниец подошёл к танку почти вплотную, его лицо, видневшееся сквозь прозрачное забрало шлема, показалось Максу знакомым. «Чёрт, почему у него бластер?! — пронеслось у него в голове. — У повстанцев же нет лазерного оружия! И почему он не стреляет?» Макс обернулся к Артуру и увидел, как тот с перекошенным лицом лупит по воздуху. Вокруг сверкали лазеры, солдаты, казалось, сошли с ума и стреляли без разбора. Макс вновь повернулся к своему противнику и почувствовал, как спина покрывается холодным потом: перед ним стоял окровавленный труп, вернее, призрак, как две капли воды походивший на него самого! Из простреленной груди сочилась кровь. Макс отпрянул, одновременно нажимая на гашетку. Как только ударили выстрелы, он ощутил лёгкое жжение в груди, как если бы туда заливали горячую воду.
В этот момент из леса донеслись выстрелы, и Макс увидел уранийцев: те наступали широкой цепью, прикрываясь деревьями и точными выстрелами поражая обезумивших от страха и не замечающих их солдат. На лицах повстанцев Макс успел разглядеть маски наподобие противогазов и последнее, что подумал прежде, чем пулемётная очередь, пущенная из ближайших кустов, с лёгкостью прошила его защищённую бронескафом грудь, было: «Господи, как же это глупо — умирать от пули!»
