С другой стороны неба из распухшего оранжевым бутоном «шлюза» появились архангелы и архонт.
Многотонная булава Анирона разбрасывала демонов по облакам, а разящие мечи архангелов без остановки крошили любую демоническую защиту вперемешку с доспехами, головами и хвостами. Теперь уже демоны оказались в постепенно сжимающемся кольце светлых сил и, уже без своих лидеров, дрогнули.
Битва завершилась. Одних, как Заттара, пленили, другие позорно бежали. Многие ангелы превратились тогда в серебристый пепел. Но такова ангельская судьба – жертвовать собой ради защиты Неба и людей.
* * *
Город восстанавливали нескольких лет. Материал для стен и домов доставляли из миров за пределами Земли. Приди вдруг с Заттаром поглотители, финал противостояния мог оказаться еще печальнее. И не факт, что удалось бы защитить генераторы. Но сущности, пьющие энергию, как газировку, подчинялись только Ренмароху.
На предъявленное обвинение в организации масштабного нападения Ренмарох вальяжно ответил, что как официальный представитель Люцифера в Солнечной системе не санкционировал выступление взбалмошного братца, поэтому не собирается нести ответственность за горе-родственника и его боевиков-кретинов.
После длившегося несколько дней суда демонов заточили в тюремный изолятор.
За особую доблесть, проявленную при обороне города, старейшины предложили Рину возглавить отдел «Оперативного противодействия необоснованной корректировке», занять пост погибшего Далаэля.
«Теперь я в ответе за этот город, сроднился с его защитниками. Теперь я здесь свой», – решил Рин и согласился.
Рина нарекли именем, созвучным фамилии – Гиро, добавив к ней «эль». Получилось певуче и приятно на слух – «Гиранэль». «Эль» означало «близкий к Создателю». Более чем серьезное признание заслуг.
Позже Гиранэля познакомили с новоявленным ангелом по имени Клим. Представили заместителем Гиранэля, намекнув, что о таком «приобретении» он не пожалеет.
Гиранэль не пожалел: толковым сотрудником оказался бывший командир Красной армии. «Выдернули» Клима Караваева прямо из пекла танкового сражения. «Как под копирку работают, – сравнил Гиранэль. – Меня – из окопа на реке Урк, Клима – из-под танка на Курской дуге…»
Большинство будущих ангелов с войн выдергивали. Прямо во время гибели или посмертно. Чтобы на Небо попасть, страдать требуется. Боль – необходимая плата, «платиновый» пропуск. А кто не страдал, что тогда в жизни (и после нее) поймет?
Рассмотрели в Климе необычайный потенциал – вольготно живущую энергию, происходящую от самых корней человечества. Говорили, что такие «уникумы» воплощаются на Земле раз в несколько тысяч лет. Носились с Климом, как с писаной торбой, и все испытывали: туда – спасти, там – рельс взглядом согнуть, здесь – состав, сформированный из цистерн, потушить. Нашли «железного Самсона»… Крылья он имел необычные, боевые, что ни перо – опасная бритва. И решал Клим любые вопросы, не боясь ответственности, широко и проникновенно, по-коммунистически: раз махнет по врагам – «улочка», два – «переулочек». Может, и неправильно так было Рину думать? Но удержишь ли их, мысли?
Гиранэль часто общался с архангелом Михаэлем и после таких бесед делал выводы, что прочат Климу высокую миссию. Настолько, что до Сатурна можно дотянуться. В Совет Хоров, возможно, примут, чтобы усилить позиции сообщества под названием Земля. Зачем? Чтобы влиять на прогресс Человечества, расширять квотирование ускоряющих эволюцию технологий, открывать новые миры для исследований и обмена опытом и, самое важное, в любое время инкарнировать «нужные» души…
С финального задания Клим не вернулся. Не сдюжил. И группа Клима не вернулась. Сильно расстроили архангелов. Повергли в шок. «Как же так? Такого гиганта потеряли!» – переживали они.
«Спасал (и спас) души жертв демонического произвола, а сам… тоже жертвой стал. Чьей же? Грешно подумать, но у танка не правильней было ему остаться и после пройти стандартный путь убиенной в сражении души?» – у Гиранэля накапливалось все больше вопросов к возникшей головоломке.
Постепенно история Караваева легла под сукно. «Может, придется извлечь когда-нибудь и сделать новые выводы?» – надеялся Гиранэль, все чаще задумываясь о своем предназначении и понятии «свобода» в местных условиях. Он же был представителем республики победивших свобод! Как не задуматься о свободе принимать собственные решения, манипулировать реальностью, отказываться от некоторых поручений…
Однажды, паря в облаках, Гиранэль с грустью признался себе, что свобода – лишь красивая иллюзия. Вот сильные крылья за спиной, вот непередаваемых ощущений Полет, воспеваемый ангелами, а вот и Небесный город, со своей иерархией и строгими правилами. «Строже, чем в городе под Поверхностью, – осторожненько шептал кто-то из молодых и смелых, все равно оглядываясь по сторонам, – но там можно скрыться физически (или нематериально), в мыслях, снах или на тайных подуровнях…»
«То есть у вечных „чистильщиков душ“, скрыться допустимо, а здесь? – рассуждал Гиранэль. – Стеклянная действительность, где все, как с белого листа, считывается когда-то создавшими по своим законам, стандартам и распорядку и этот мир и другие, считывается за пределами нашей звездной системы и галактики вообще. А люди и ангелы – только карты небесного расклада большого любителя пасьянсов, сидящего перед зеркалом, отражающим все движения, чувства и мысли. Затуманишь зеркало темным или немного отвлеченным потоком сознания и рискуешь застрять на Поверхности без капли энергии на обратный подъем. А летать-то хочется. Полет – велик!»
До момента знакомства с особенным ангелом по имени Игорь было еще слишком далеко.
Глава 15. Белое кафе
Заканчивался март. Природа освобождалась от зимних оков, возвращаясь к активной жизни. Но Соне жить совсем не хотелось. Все воспринималось пресным и неважным. Соня даже не задумывалась, как существовать дальше, с неподъемным грузом на душе, как сбросить его со спины и шагать вперед. Воспоминания о Ване не давали покоя. Соня продолжала связывать его гибель со своими проблемами. Убедила себя, что парень пострадал именно из-за нее: «В него же не пытались стрелять! Значит, отомстили мне за неудавшееся покушение». Соню давно не беспокоило, куда заведут подобные мысли, в какую пучину погрузят и заставят ли ощутить дно. Где-то близко ко дну оказались воспоминания об учебе. С кафедры давно уже не интересовались о перспективах появления Сони в институте.
«Наверняка, отчислили и аннулировали пропуск, – безразлично думала Соня. – И ладно. Решу эту проблемку как-нибудь потом».
Выглянув в окно, Соня отстраненно наблюдала за прохожими, неизвестно зачем и куда спешащими со своими целями, надеждами и чувствами, иногда перерастающими в любовь. Субстанцию скоротечную, эфемерную, нафантазированную, представляющую собой лишь химическое взаимодействие бестолковых молекул. Это в лучшем случае, а ведь у многих даже «химия» отсутствует, заменяясь сплошной «физикой»… Зовом тела, не более. Инстинктом продолжения рода. И где там чувства? И зачем вообще об этом думать? Ведь все прошло! В некогда увлекательной игре под названием «Девочка полюбила мальчика» правила оказались слишком жестокими. Печально? Но такова жизнь. За удовольствие порой приходится платить слишком высокую цену.
