Когда боевики решили отвоевать город, он был уже в значительной степени разминирован. Взрывные устройства оставались преимущественно на стенах, крышах и колоннах. Уничтожать тысячи оставленных мин и снарядов было нельзя, чтобы не повредить остатки культурных ценностей. Их следовало разминировать. Осторожно, скрупулезно, продвигаясь по сантиметру. Поэтому искали способы именно сохранить чудом неразрушенное.
Боевики не только историческую часть города щедро начинили фугасами, но и жилые дома. Ожидали, что прямо на пороге дома люди взрываться станут… Вот здесь – если нажать кнопку звонка, а там – просто приоткрыв дверь родной квартиры…
Для прорыва обороны боевики нанесли удар начиненными взрывчаткой «шахид-мобилями» – танками без башен, применили минометы и противотанковые управляемые ракеты, полили город пулеметным дождем с модернизированных пикапов, которые бронированным «обвесом» больше напоминали автомобили-монстры из фильма «Смертельная гонка».
Массированный огонь с воздуха по позициям боевиков замедлил их наступление, но с утра оно продолжилось. Из города успели вывести основную часть жителей. В числе военных, обеспечивающих их отход, была группа Моха. В горячке боя она оказалась на территории Старого города. К тому времени рядовых Савицкого и Турина легко контузило, и они шли между руинами, опираясь друг на друга и не замечая упавшей мины. Распушив железные перья хвостовика, мина ожидала, когда ее заденет армейский ботинок…
«Оторвет ведь сейчас все, что есть, разлет осколков – полкилометра!» – чертыхался тогда Мох, видя смертельную перспективу бойцов, потом быстро приблизился и за шиворот оттащил рядовых назад, но сам вдруг споткнулся о некстати подвернувшийся осколок античного камня и упал животом на мину, полностью накрыв ее собой… Так и остался на раскаленной арабской земле. А позже на Небесах очнулся…
Вроде спас парней, а вроде и намеренно жертвовать собой не собирался. Но ангелом его сделали, к умному школьнику приставили. Всего за две души (другие по пять-десять спасают)? Какая же у тех двух душ ценность? Только сейчас начал понимать Мох, что и у него в этом непрекращающемся небесном спектакле своя роль. Совсем не комедийная.
* * *
– Леонид, вы все правильно сделали, – бесцветно вещал психолог, переместив козырек кепки на свое законное место. – Лишняя информация могла навредить вашему другу.
– Не разделяю подобной «правильности»…
– Игорь не должен раньше времени узнать о праве Избранных на одну смерть. Земную. В последнем воплощении. Это может изменить его уверенность в своих действиях. Создать в тонком теле отрицательный энергетический заряд. А нужен только положительный: не все испытания еще пройдены.
– Странно это. Простые ангелы имеют шансы жить после гибели, пусть и торчат здесь годами, а Избранные…
– Немотивированный отказ от обязанностей, а тем более Предназначения, никого не устроит. К тому же Игорь может передать информацию второй Избранной и также запустить в излагаемых сведениях цепочку неверных причинно-следственных выводов. Пусть сначала пройдут инициацию.
– После инициации что-то изменится?
– Возникнет дополнительная защита. Просто так уничтожить Избранного уже не получится…
– Но это не отменит его уязвимости.
– Да. Многие лета прибавит, но не даст абсолютного бессмертия. Не должен быть Совет Хоров бессменным. Опасная системность возникает. А сменность происходит через естественное Вознесение. И это уже не смерть в понимании данного явления. Иной уровень реальности, не предполагающий ВОЗВРАЩЕНИЙ на любые ПОВЕРХНОСТИ. Скорее, их высшую опеку. Но до Вознесения нужнодожить…
– Не понимаю, почему мне все это рассказали? Я далек от высших сфер и сложных моментов с Вознесением и обретением смыслов жизни. Сначала подружиться попросили, защищать по мере сил, потом безжалостно в Преисподней «слили», чтобы после малоприятного погружения в безвременье «проявить» как негатив, в замкнутом периметре. В месте, где Макар телят не пас. Так кто же я?
– Еще одна фишка на бескрайнем игровом поле. Не более.
– Кто-то играет, а я при чем?
– При ком, – поправил психолог. – При Игоре Строчкине. Вы еще будете связаны с ним… с ними… в будущем.
– С НИМИ? – Мох был ошарашен. – К Соне меня не приставляли…
– Потом поймете, Леонид… – не договорив, когда именно Мох что-то поймет, психолог перенес его в поселок.
«Крылья-то убиенные, – думал Мох, с прищуром рассматривая забор соседнего коттеджа. – Но не все они – белые…»
Глава 22. Перстень Ренмароха
Антонина Николаевна Строчкина вышла из отдела полиции и неожиданно схватилась за сердце. Другой рукой расстегнула пуговицу на кофточке, сделала несколько глубоких вдохов. В серых слезящихся глазах застыла боль потерь: дочери Марины, единственного внука – Игоря. Внезапное исчезновение отца Игоря, Александра Матвеевича Кирняка, она потерей не считала. Ветреный был тип. Ненадежный. Хотя и в органах служил. Но пыль в глаза пустить умел: галантный, с правильно поставленной речью, ручку поцелует, там – букетик, тут – коробочка конфет… Прямо-таки идеальный мужчина. Но яркая обертка не соответствовала содержимому. «Невкусно» оказалось. Совсем. Александр тихо испарился еще до рождения внука. По слухам – к Маринкиной подружке отчалил. Все крутилась та рядом, все подмигивала, ручки нечаянно на плечо прикладывала. Вот так – ни мужа, ни подруги разом. Лапшой Маринка была, царствие ей небесное, но так сильно любила своего непутевого Сашку, что все равно дала Игорю его отчество. Но не фамилию: Антонина Николаевна настояла. Много чести будет таким папашам. Пусть фамилию деда носит, героя войны, который на боевом катере всю Отечественную прошел в составе Дунайской флотилии. К тому же фамилия Строчкин благозвучнее, чем Кирняк. Не так хлестко и сучковато.
Антонина Николаевна надеялась, что хотя бы над внуком не нависнет дамоклов меч, и в который раз спрашивала себя: «За что? Умный ведь мальчишка, добрый. И на вот тебе, Тоня, „счастливую“ старость! Почему не меня, старуху, свое пожившую, а молодое поколение забирают? Или молодежьтам очень востребована? Кто объяснит? И почему сама так рассуждаю? Получается, уже списала Игорька с земных счетов? И полицейские эти… сегодня снова ничем не обрадовали. Год прошел, а воз и ныне там. Сплошные отговорки и отписки: „Ищем. Тело не обнаружено, значит, есть некоторые шансы“. Прихожу к ним за помощью, а впечатление, что надоедаю…»
От горестных размышлений Антонину Николаевну отвлекли всхлипывания поблизости. Она увидела женщину, вытирающую слезы желтым платочком: короткая кожаная куртка и джинсы идеально сидят по фигуре, модная сумочка на плече в тон легким полуботинкам. По виду молоденькая студентка, расстроенная из-за несданного зачета или испортившего настроение молодого человека. Если бы не одна деталь – шапка седых волос…
«На Маринку мою похожа, такая же ладная и подтянутая была…» – подумала Антонина Николаевна, решив полюбопытствовать о причине слез «студентки»:
