– Вот это вовремя! – Славик зубами сорвал пробку, жадно, в несколько глотков ополовинил бутылку, облегченно вздохнул. – Знакомьтесь: это Серёга, наш человек!
Гаврошу тоже сунули пиво.
– Димон! – представился здоровяк.
– А я – Витос! – сказал тот, что угощал пивом.
– Саня! – протянул руку третий.
– Руки заняты, – показал Гаврош сумку в одной руке и бутылку в другой.
– Ничего! – рассмеялся Саня, и пожал запястье руки с бутылкой. – Ну, пошли к машине, чё стоим?
Они вышли на привокзальную площадь и погрузились в дерзко брошенный под запрещающим знаком желтый «жигуль»-шестерку.
Орех с Фитилем бесцеремонно ввалились на заднее сиденье такси.
– Шеф, давай за той жёлтой! Только близко не подъезжай!
– Спрашивать надо! – агрессивно оглянулся худощавый лохматый таксист с заросшим густой щетиной нервным лицом. – Не к себе домой…
Рассмотрев пассажиров, он оборвался на полуслове и отвернулся, как ни в чем не бывало.
– Слежка по двойному тарифу!
– Давай, давай, и тройной заплатим!
Белая «пятёрка» с шашечками на крыше как привязанная двинулась вслед за приметной «шестёркой».
Ехали долго. Оказалось, что Славик жил в Изобильном – небольшом посёлке за городом. Частный сектор утопал в зелени: в каждом дворе были яблоневые, грушёвые, абрикосовые и вишнёвые деревья, а в палисадниках за заборами виднелись розы, кусты крыжовника или заросли малины.
Гаврошу даже на минуту показалось, что он вернулся в детство – настолько улицы здесь были похожи на ту, где он вырос. Даже колдобин не меньше.
– Хорошо тут у вас! – сказал он.
– А то! – подмигнул с переднего сиденья Славик. – Сейчас ещё лучше будет!
Они подъехали к двухэтажному дому из красного кирпича за зелёными воротами и остановились.
– Приехали! – объявил Славик. – Пошли праздновать! Сейчас матушка стол накроет…
Все пятеро вывалили из машины, не обратив внимание на белое такси в конце улицы.
– Заходите, пацаны, смелее – собака в загоне! – сказал Славик и первым вошёл во двор. Друзья последовали за ним.
Но гостей встретили неприветливо. Сначала на пороге появился седовласый жилистый мужчина с голым торсом и в спортивных штанах, а за ним вышла и полная женщина с добрым лицом. Однако, она тоже смотрела сурово.
– Чего припёрлись? – крикнул хозяин.
– Бать, ты чего?! – опешил Славик.
– Опять кодлу привёл? Не все деньги просадил ещё?
– Ничего я не просадил…
– А ну пошли вон! Сейчас Шерифа спущу!
В глубине двора за забором из сетки-рабицы заливался лаем огромный лохматый пёс.
– Уходим, уходим, дядь Юра! – ответил Димон. – Не надо Шерифа!
– Да подождите, – нерешительно попытался остановить друзей Славик.
– Пока, Славян! – сказал Витос. – Мы лучше в другой раз зайдём.
Лучшие друзья исчезли за калиткой, и через минуту с улицы донёсся звук уезжающей «шестёрки».
Растерянный Гаврош остался рядом со Славиком.
– А ты чего ждёшь? – крикнул хозяин.
– Бать, это Сергей! – сказал Славик. – Он на дембель едет. Хороший парень…
– Хорошие парни из армии домой спешат, а не с алкашнёй катаются!
– Да кто тут алкашня, бать?!
– Ты! И дружки твои! Пусть домой едет, если он хороший, как ты говоришь! А ты в дом иди, покажешь, что в этот раз привёз, кроме долгов!
Славик повернулся к Гаврошу.
– Слышь, ты это… Извини, братан! Я в прошлый приезд начудил малость… Обещал больше не бухать, но на вахте оно ж как… Без обид!
Гаврош растерянно пожал плечами и, не попрощавшись, вышел за ворота. Осмотревшись по сторонам, решил возвращаться туда, откуда заезжали – авось на выезде из посёлка удастся поймать попутку в город.
Перебросив сумку из руки в руку, он прошёл до конца улицы, свернул за угол последнего двора и двинулся по пустынной дороге. Метров через сто заметил между кустами белое такси.
– Повезло!
Он поспешил к машине. Водитель сидел за рулем и не обернулся на быстрые шаги. Странно! Но ему было некогда разбираться со странностями.
– Браток, до города подкинешь?
– Садись! – так же, не оборачиваясь, показал тот большим пальцем за спину.
– Вот спасибо! Открой багажник, сумку брошу!
Крышка, щелкнув, приподнялась. Гаврош открыл её и замер: оказалось, что сумку ставить некуда: багажник был занят. И не вещами. Там лежал труп лохматого небритого мужчины с открытым ртом и красной бороздой на шее.
«Если веревкой, то надо перекрутить концы, чтобы тянуть в разные стороны, – вспомнил он слова бывалого прапорщика Тверина. – Иначе ничего не получится…»
– Нравится кино? – раздался слева глумливый голос вышедшего из салона «водителя». В руках он держал монтировку.
– Если не хочешь рядом лечь, гони бабки, – раздался угрожающий голос справа. Откуда появился второй человек, с веревкой, Гаврош не понял – видно выскочил из кустов.
Они показались знакомыми. «Да это же те, что с нами в поезде ехали, – вдруг дошло до него. – Как они здесь оказались? И чего хотят?»
– Что стоишь, фраер? Бабки гони! – они подходили с двух сторон, зловеще и неотвратимо.
Ясно было, что Гавроша по-любому ждет судьба настоящего таксиста, тихо лежащего в багажнике. Но он не боялся.
– Откуда у солдата деньги? – голос у него был спокойным, и это сбивало Ореха и Фитиля с толку: в такой ситуации лох должен вести себя по-другому!
– Какого солдата, что ты гонишь! – заорал Фитиль. – У тебя они в куртке, слева, ты их все время мацал!
Деньги у него действительно были в куртке, только не слева, а справа. А слева, в специально пришитом кармане, находился подарок прапорщика Сивого, который Гаврош действительно все время поправлял, так как он оттягивал куртку и она съезжала с плеча. Потому что это был не просто какой-то подарок, а боевое холодное оружие – давно списанный увесистый автоматный штык образца шестидесятых годов. Именно штык клинкового типа, а не современный штык-нож, который больше инструмент для перекусывания проволоки. Этим штыком Гаврош почти два года колол свиней, так что свиной крови он напился вдоволь. Пробовала ли потускневшая сталь человеческую кровь, история умалчивала, но сейчас этот вопрос предстояло прояснить.
– Ладно, угадал, держи! – Гаврош сунул руку под куртку, выхватил штык, выдернул из ножен.
Раз! – клинок, почти по рукоятку, вошел Фитилю точно между пятым и шестым ребром слева. Он мог застрять, поэтому Гаврош рванул изо всех сил и выдернул штык назад. Тело Фитиля тяжело рухнуло на землю.
