Они тренировались бы точно так же даже без зрителей. Только тогда им пришлось бы оплачивать аренду зала и зарплату тренера, а так ещё и самим перепадало денег. И неплохо, нужно сказать, перепадало – Иваныч был продюсером от бога, хоть нигде и не учился маркетинговым премудростям. Никто никогда не придумывал сценариев боя, стараясь сделать шоу привлекательней, никто не договаривался лечь под противника… Бились по-настоящему: жёстко и до последних сил, пока обслуга не уносила проигравшего с ринга. Эта естественность и привлекала истинных ценителей боёв без правил. Да, цены кусались. Но и это, в купе с ореолом секретности вокруг проводимых мероприятий, придавало боям особый шарм, позволяло зрителям почувствовать свою исключительность, причастность к тому, что позволено немногим. Вот и слетались взрослые серьёзные дяди с пивными животами посмотреть на доморощенных гладиаторов.
Одетый во всё чёрное Гаврош сидел на корточках под деревом в темноте и наблюдал, как через дорогу от него спортсмены плотно паркуют на обочине свои машины друг за другом и спешно исчезают за калиткой. Он пришёл сюда ещё засветло, чтоб никого не прозевать, и сидел уже долго. Очень долго. Иногда вставал, прячась за стволом дерева, чтобы размяться, переминался с ноги на ногу…
Из интересующей его троицы первым появился тот, чьего имени или прозвища Гаврош не знал. В свете задней машины было хорошо видно, как прибывший замкнул свою «девятку» цвета «мокрый асфальт», поздоровался с кем-то за руку и вместе с ним зашёл на территорию спортивного комплекса. Следующим приехал Прыгун на изрядно подержанной «бэхе». Его тоже пришлось отпустить – почти одновременно подъехал ещё один спортсмен, не из той компании. Гаврош подумал, что третьего сегодня не будет, и уже собрался переместиться на территорию спорткомплекса, как снова появился свет фар на дороге, белая «Ауди» с помятым передним крылом на большой скорости пролетела вдоль вереницы припаркованных машин спортсменов и, резко затормозив, остановилась впереди них. Из-за руля вышел Бобров в своём неизменном красном пиджаке, открыл багажник, достал оттуда большую спортивную сумку… Гаврошу очень хотелось окликнуть врага по имени, как в голливудском фильме, чтобы тот обернулся. Но рисковать он не стал.
– Хук! – длинное шило вошло под лопатку сзади.
Гаврош свалил обмякшее тело в багажник, захлопнул крышку и огляделся по сторонам – никого. Судя по приветственным крикам, доносившимся из открытых окон зала, на ринг вышла первая пара бойцов. Что в это время происходило на улице, собравшихся не интересовало.
Нашли труп Боброва только через два дня. Никому раньше в голову не пришло искать пропавшего в багажнике собственной машины, да ещё и припаркованной в таком людном в дневное время месте.
Отпевали Боброва в одном из главных храмов Тиходонска, как будто покойный был образцом веры и вел смиренную, аскетичную жизнь… Старались, в общем, сделать «как положено». Видимо, каждый из присутствовавших представлял, что так же рано или поздно будут хоронить и его. Гаврош наблюдал за процессией издали. Дождавшись окончания погребения, вернулся к ожидавшему у кладбища такси.
– За той «бэхой» поехали! – показал он таксисту.
Как и рассчитывал Гаврош, долго кататься по городу не пришлось. Прыгун немного посидел в ресторане на поминках и поехал домой. Жил он, как оказалось, в частном секторе, что существенно облегчало задачу. «Фортуна помогает мне, – решил он. – Потому что это справедливо. Я их не трогал…»
– Всё, разворачивайся, поедем обратно! – приказал он таксисту, глядя, как Прыгун загоняет машину во двор.
Через неделю труп Прыгуна нашли в заросшей сорняком канаве недалеко от дома – проходившая мимо женщина почувствовала трупный запах и не удержалась заглянуть. Приехавшая оперативно-следственная группа обнаружила колотую рану в районе сердца.
– Сходу завалили, единственным ударом, – констатировал эксперт. – Похоже, профи сработал!
Последний оставшийся из той троицы в живых испытывать судьбу не стал и на похороны не пошёл. Когда гроб с телом товарища опускали в яму, он уже подъезжал к Саратовской области, откуда был родом и где прошло его детство. И решение это было правильным – так далеко гоняться за ним Гаврош не собирался.
* * *
Жаркий порывистый ветер поднимал с газонов клубы пыли с мелким мусором, бросал их в разные стороны, и чтобы уберечь глаза Гаврошу приходилось прищуриваться. «Получается, у нас в селе чище, чем здесь, – размышлял он по дороге в «Три шампура». – Хоть тут асфальт везде, но пыли куда больше. И вообще: зелень, степной ветерок, речка, – прохлада… А тут и в конце августа духовка – недаром городские на море ездят… Странно! А чего тогда все в город рвутся? Вот я что тут забыл?»
Шашлычная еще не открылась, но персонал уже занял места и готовился к рабочему дню: сквозь витринное стекло было видно, как Марина застилала столы чистыми скатертями, бармен что-то деловито записывал в блокнот. Гаврош зашел через служебную дверь прямо на кухню, где Лёха разогревал печи. Увидев старого знакомого, он отскочил назад и прижал руки к груди.
– Сергей, не надо! Что я мог сделать?! Они же такие звери, я думал, они тебя убили и меня убьют! И деньги они забрали, а тебя приказали выволочь в кусты – дождь, никого не было… Это я «скорую» вызвал, когда они ушли… Я тебе свои деньги отдам и кормить буду бесплатно… Не убивай только!
– Ты что, с дуба упал? – удивился Гаврош. – Кто тебя убивать собрался?!
– Уф! – ноги у повара подогнулись, и он сел на колченогую табуретку у стены. – Бараний шашлык будешь? Свежайшую баранину утром купил!
– Давай! – кивнул Гаврош. – Как жизнь?
– Хорошо стало, прекрасно! Когда этих… Когда они приходить перестали, все вздохнули! И все шушукаются, вслух не говорят, но тебя хвалят…
– Меня-то за что? Я вот почти месяц в больнице провалялся, только зуб вставил…
– Нет, нет, это я так, к слову! Сейчас настоящий шашлык сделаю – пальчики оближешь!
Гаврош похлопал его по плечу.
– Я на веранде сяду. Пусть Марина пиво принесет. И скажи, что все для меня бесплатно!
Он занял свой любимый столик, улыбающаяся Марина мгновенно принесла бокал холодного пива. Гаврош потягивал его и смотрел на плавающих в озере лебедей. Все, вроде бы, было как раньше. Но он знал: так как раньше уже не будет! Возвращаться на мясокомбинат или вкалывать с утра до вечера на какой-нибудь стройке он не станет! А вот где добыть деньги – вопрос! В одиночку, да ещё в чужом городе, ой как трудно поднять нормальные деньги, а не те копейки, которые удается выручить за украденное мясо…
Шашлык тоже вынесли очень быстро, он с удовольствием ел нежную баранину, и она казалась гораздо вкуснее свинины. Может оттого, что свинина была привычней и за долгие годы уже приелась.
Когда он уже заканчивал трапезу, на веранду зашли двое: высокий худой парень в желтой шведке навыпуск, джинсах и кроссовках, а с ним взрослый мужчина в лёгких светлых брюках, белой рубахе с длинными рукавами и до блеска начищенных черных туфлях. Молодой стрельнул в Гавроша глазами и заглянул в зал, а мужчина подошел к его столику, без разрешения отодвинул стул и сел напротив, скрестив руки перед собой. На пальцах незваного гостя синели татуировки в виде четырех перстней. Из уроков Никитоса Гаврош запомнил: это четыре судимости, но дальнейшей расшифровки по форме и расходящимся лучам не знал. И понял, что длинные рукава скрывают синюю роспись на руках.
