Льюис был, несомненно, активнее в сексуальной жизни. В свои поздние годы он с жаром наслаждался любовью женщины, ставшей его другом, а потом – любовницей. После обращения и до брака, когда он, похоже, впервые в жизни смог держать под контролем свои сексуальные влечения, он был весьма доволен самим собой и своими отношениями. Почему? Ответ на этот вопрос поможет найти мое исследование среди гарвардских студентов.
До обращения, описывая свои сексуальные отношения, студенты оценивали их как «менее чем удовлетворительные» и говорили, что те не дают им желанной эмоциональной близости. Они жаловались на глубокое одиночество и ощущение самих себя отдельно от остальных. В целом их сексуальная активность являлась отчаянной попыткой преодолеть одиночество. После обращения они, подобно Льюису, начали пытаться жить по жестким библейским нормам: воздержание либо абсолютная верность в браке. Да, эти суровые ограничения резко отличались от их поведения в прошлом и от норм современного общества, но эти четкие границы выгодно отличались от полного их отсутствия, помогая им избавиться от замешательства и относиться к представителям другого пола «как к людям, а не как к сексуальным объектам»
[343].
Может, клинический опыт привел к подобным убеждениям и Фрейда? Остается только догадываться. Несомненно, воспитывая детей, он предлагал им четкие рамки, которых придерживался и сам, это резко контрастировало с его призывом к «раскрепощенной сексуальной жизни». И может, подобно Льюису, он сделал мудрый вывод: «Счастье, даже в этом мире, требует немалых ограничений»
[344].
7. Любовь
Вся любовь – сублимация секса?
Фрейд и Льюис много писали о любви. Оба понимали, что термин «любовь» используется легкомысленно, слово это имеет разные значения, а потому ему следует дать четкое определение. Мы «любим» страну, собаку, детей, друзей, родителей, супруга – и одно слово обозначает совершенно разные понятия.
Фрейд делил все проявления человеческой любви на две категории: сексуальная (половая) любовь и такая любовь, где сексуальное желание не осознано. «Неточность употребления слова “любовь” в языке имеет генетические основания, – писал Фрейд в “Недовольстве культурой”. – Люди называют “любовью” отношения мужчины и женщины, создавших семью ради удовлетворения сексуальных потребностей. Но слово “любовь” описывает и теплые чувства между родителями и детьми, а также между братьями и сестрами в семье»
[345]. Любовь между мужем и женой – это «половая любовь»; любовь между братьями и сестрами, между детьми и родителями – это «любовь с вытесненным мотивом» или «привязанность». Либидо – психическая энергия эроса – может проявляться открыто в эротических взаимоотношениях либо сублимироваться и оставаться неосознанной: «Любовь с вытесненным мотивом изначально была в полной мере чувственной и остается таковой в бессознательном. Обе они – и откровенно чувственная любовь, и любовь с вытесненным мотивом – выходят за рамки семьи и строят новые связи с прежде чужими людьми. Половая любовь порождает новые семьи, а любовь с вытесненным мотивом – “дружеские” связи»
[346].
Любовь в семье и дружба – это такие формы любви, которые «не отказались от своей откровенно сексуальной цели, но, поскольку внутреннее сопротивление не позволяет им ее достичь, приходится довольствоваться некоторым приближением к удовлетворению, что ведет к особенно прочной и устойчивой привязанности между людьми. К этой категории относятся, в частности, все нежные отношения между родителями и детьми, изначально бывшие сексуальными, чувство дружбы и эмоциональные связи в браке, берущие начало из сексуального влечения»
[347].
Фрейд, называя различные формы любви «сексуальной», понимал, что это вызовет сильное сопротивление. Он пытался это предотвратить. «Ядро того, что мы называем любовью, – это сексуальная (половая) любовь, цель которой – половая близость. Но мы не отделяем от нее, с одной стороны, любовь к себе, с другой – любовь к родителям и детям, дружбу и любовь к человечеству в целом: все это мы также называем “любовью”»
[348].
Теория, в которой любовь к человечеству и любовь между детьми и родителями попадала в категорию «сексуальной», вызвала насмешки и неприязнь. Почему же Фрейд пошел на такой риск? В работе «Массовая психология и анализ человеческого “Я”» он объясняет это так: «Вот что оправдывает нас: как показали психоаналитические исследования, все эти тенденции суть проявление одних и тех же инстинктивных влечений; в отношениях между полами эти влечения прокладывают дорогу к сексуальному союзу». При других формах любви сексуальные импульсы «отклоняются от своей цели», сохраняя, тем не менее, свой сексуальный характер. «Этот вывод психоанализа вызвал бурю негодования, как будто бы ввел некое возмутительное новшество. Но он не сделал ничего оригинального, а просто понимал любовь в таком “широком” смысле. По своему происхождению, функции и отношению к сексуальной любви “эрос” философа Платона точно совпадает с “силой любви”, с либидо психоанализа. Когда же апостол Павел в своем знаменитом Послании к Коринфянам ставит любовь превыше всего, он также понимает ее в “широком” смысле»
[349]. Фрейд приводит цитату из Первого послания к Коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий» (1 Кор. 13:1). Фрейд с сожалением замечает: «Все это только показывает, что люди не воспринимают великих мыслителей всерьез, даже когда открыто ими восхищаются»
[350]. Непонятно, о ком здесь говорит Фрейд: о Платоне, о Павле или о себе самом.
«Я не вижу никакого смысла, – продолжает Фрейд, – стыдиться сексуальности; греческое слово «эрос», к которому публика относится снисходительнее, есть, в конце концов, не что иное, как эквивалент немецкого слова Liebe [любовь]».
Значит, любовь – это на самом деле лишь сексуальность? Или это материалистическая крайность? Надо отдать должное этому представлению: Фрейд сказал нечто крайне важное о природе любых взаимоотношений. Он помог нам понять, почему в любой социальной группе – в семье, в клубе, в церкви, в колледже, в корпорации, в спортивной команде, в госпитале – основные проблемы порождают не задачи, которые надо выполнять, но конфликты между людьми. Одна из причин этого, объясняет он, кроется в том, что все мы носим в себе негативные чувства к людям. Эти чувства обычно вытеснены и не осознаются. Тем не менее они влияют на наше поведение и провоцируют межличностные конфликты.
