Саркома – это сравнительно редкая форма рака, болезнь, которая поражает соединительные ткани организма – сухожилия, суставы и связки. (Она отличается от того, что называют карциномой – эта опухоль поражает, по сути, все остальное.) Варианты лечения рака, особенно рака кости, в 1890 году были весьма ограниченны7. Единственным известным хирургу средством избавления от рака была ампутация кисти руки.
Коули надеялся удалить область распространения болезни, при этом оставив девушке достаточно длинную культю. Но рак уже дал метастазы. То, что началось в мизинце, самым ужасным образом распространилось по всему юному телу. Небольшие, размером с дробинки, уплотнения появились сначала в одной груди, потом в другой. Вскоре они добрались до печени, а затем Коули прощупал большую твердую массу над маткой девушки; что совсем жутко, он описывал ее как «размером с детскую головку»8.
Бесси Дашилл угасла на удивление быстро. К декабрю под ее фарфоровой кожей практически повсюду бугрились опухоли. Ее печень увеличилась, сердце работало все хуже и хуже, она стала худой как скелет и жила практически только на бренди и опиуме. Хрупкое, измученное наркотиками существо совсем не напоминало красивую веселую девушку, которая вошла в кабинет Коули всего два месяца назад, только что вернувшись из поездки по стране. Молодой хирург не мог сделать ничего – лишь наблюдать за ней и облегчать боль опиатами. Дашилл умерла дома утром 23 января 1891 года; Коули был у ее постели.
Позже Коули признался, что ее смерть «сильно потрясла» его. Отчасти – потому, что она была так молода, да и он был совсем новичком и всего на десять лет старше Дашилл. Отчасти – потому, что болезнь развилась настолько стремительно, а он оказался перед ней практически беспомощен. Возможно, его операции даже ускорили развитие болезни, когда частички опухоли попали в кровеносную систему. Может быть, это он заставил ее страдать, пытаясь спасти.
Саркома – редкая форма рака, болезнь, поражающая соединительные ткани организма.
Несмотря на современное хирургическое образование, Коули не смог предложить Бесси Дашилл ничего лучше, чем то, что она могла получить в залитом кровью кресле цирюльника или полутемном баре. Он твердо вознамерился отыскать лучший способ. Технологические достижения стремительно приближали новый век; казалось, что буквально в каждой утренней газете сообщают о каком-нибудь новом потрясающем изобретении. Только за прошедшие десять лет Карл Бенц изобрел бензиновый двигатель, Чарльз Парсонз – паровую турбину, а Джордж Истмен – пластиковую фотопленку. Буквально в миле от госпиталя, в котором работал Коули, Никола Тесла и Томас Эдисон вели яростную борьбу за то, кто же первым построит электростанцию, способную осветить целый городской квартал. Казалось, что вскоре будет освещен весь мир, и тень невежества наконец удастся рассеять навсегда.
Данные обо всех, кто когда-либо заходил в госпиталь на своих ногах (или кого туда заносили), были записаны каллиграфическим почерком в огромных гроссбухах. Коули переворачивал тяжелые страницы, следя за прогрессом пациентов, которые болели примерно тем же, что и Бесси Дашилл. То была тяжелая работа; все записи шли в хронологическом порядке, страница за страницей, книга за книгой. Погрузившись в коллективный опыт онкобольных и их симптомов, решил Коули, он сможет лучше понять фатальное развитие рака Бесси. И, если ему повезет, он даже сможет найти исключение из правила.
Смерть 17-летней девушки заставила ее лечащего врача начать поиски лекарства от саркомы. И они не были безуспешными.
Забравшись на семь лет в прошлое, Коули заметил необычную историю болезни. Она принадлежала 31-летнему пациенту по имени Фред Штейн, маляру – иммигранту из Германии. Он поступил в Нью-Йоркский госпиталь зимой 1885 года с уродливой массой размером с яйцо, торчавшей из левой щеки близ шеи9. Она была намного больше, чем на руке у Бесси Дашилл, но это была та же саркома.
Доктор Уильям Т. Булл, главный хирург Нью-Йоркского онкологического госпиталя, удалил опухоль Штейна10. Когда она вернулась, Булл сделал еще одну операцию. Опухоль все равно вернулась и на этот раз выросла до размера кулака. Всего Булл сделал ему пять операций в течение трех лет. Полностью удалить опухоль не удавалось, и пациент считался «безнадежным». Попытки пересадки кожи оказались неудачными, и открытая рана, оставшаяся после операции, вскоре оказалась инфицирована рожей.
Рожа – это болезнь, вызываемая бактерией Streptococcus pyogenes, настоящим бедствием для госпиталей девятнадцатого века. Под микроскопом бактерия напоминала маленькие цепочки, словно бусы, разрезанные на небольшие куски11. В стационаре она передавалась воздушно-капельным путем или через постельное белье, заражая открытые раны и проникая в кровеносную систему. У зараженных пациентов начиналась ярко-красная сыпь – сначала на лице и шее, затем стремительно распространялась по всему телу, за этим следовали высокая температура, озноб, воспаление и (обычно) смерть12.
Рожа была самым смертоносным убийцей в госпиталях девятнадцатого века, все еще нося зловещее средневековое имя «антонов огонь»13. Название объяснялось скоростью распространения инфекции, симптомами, похожими на ожоги, и отчаянием больных, которым оставалось лишь молиться о чуде.
Фред Штейн – смертельно больной из-за неоперабельной опухоли, открытой хирургической раны на шее и рожистого воспаления – считался обреченным. Но когда огонь распространился, и у Штейна началась лихорадка, хирурги заметили кое-что необычное. Его опухоль уменьшалась.
Заболевание «рожа» была настоящим бедствием для госпиталей 19 века. Она передавалась воздушно-капельным путем или через постельное белье, поражая открытые раны и проникая в кровь.
Согласно истории болезни Штейн пережил лихорадку, но через несколько дней начался рецидив. Цикл выздоровлений и рецидивов продолжился. Каждый раз, когда у него снова поднималась температура, оставшиеся опухолевые массы уменьшались. Через четыре с половиной месяца и инфекция, и рак отступили, и Штейна выписали из госпиталя. Считалось, что он вернулся домой, в иммигрантские трущобы нью-йоркского Нижнего Ист-Сайда, но вот его адрес в архивах больницы не сохранился. Все это произошло семь лет тому назад. Никто даже не удосужился узнать, что с тех пор стало со Штейном или его раком. Единственным доказательством его существования и «чудесного» исцеления были заметки в гроссбухе.
Коули был заинтригован. Вот два пациента, которые поступили с одним и тем же заболеванием и лечились одними и теми же методами, в одной и той же больнице, под наблюдением одного и того же врача. Тем не менее исходы у этих пациентов оказались прямо противоположными. Дашилл хорошо перенесла операцию, но все равно умерла. Штейн плохо перенес операцию, заразился и выжил. События настолько противоречили интуиции, что Коули просто не мог не предположить причинно-следственной связи. Неужели Штейн выжил потому, что заразился?
Либо история болезни Штейна неверна, либо это странное происшествие – взгляд на некое до сих пор не описанное явление. Единственный шанс узнать все точно – осмотреть самого Фреда Штейна. А Фреда Штейна в последний раз видели, когда он семь лет назад вышел через каменные ворота Нью-Йоркского госпиталя. Сейчас он может быть где угодно, даже в могиле. Уильяма Коули ждало медицинское приключение. И эти приключения стали его козырной картой.
