И вдруг стук по батареям. Выкрики и мерзкий металлический лязг. Я выпрямился и моргнул.
Ну нельзя же так! Из рая в Красную Армию…
— По голове себе постучите, — буркнул я.
Нехотя отстранил от себя нежную нимфу и взглянул на пол. Хм, это мы превратили ванну в круизный лайнер? Я, конечно, не сдерживался в движениях, но тогда, по закону Архимеда, мы должны были бы сидеть сейчас на трёх каплях. Ан нет…
Шум заставил меня поднять глаза к потолку и чертыхнуться. То, что я принимал за ливень, было водопадом по стене. Ответ ясен: Асмик Вазгеновна, восьмидесятидевятилетняя старушка с пятого этажа, опять забыла про кран!
Небеса обетованные надо мной издеваются…
— Прости, малышка! — сказал я и с плеском вынырнул из тёплой воды в реальность. Мозг, пробуксовав, заработал. — Сейчас всё решу!
Спрыгнул. Шлёпнул босыми ногами в лужу. Снова выругался, подцепил с табуретки одежду и на пороге обернулся.
— Никуда не уходи!
Моя трепетная лань моргнула и подтвердила кивком, прижимая к животу хрупкие колени. Хорошо.
В дверь продолжали трезвонить, по батареям колотить. Прыгая и скользя по паркету, я надел на ходу штаны. Про майку забыл, чёрт! Ладно… Сунул ступни в кроссовки, смяв задники.
— Что вам?! — гаркнул я, желая убить любого, кто посмел так грубо нарушить наше со Стрекозой уединение.
Вот хотя бы этих двоих… На пороге с вытаращенными глазами алкоголик-электрик с красным носом-сливой и его жена на голову выше, с лиловыми кудрями и грудью, которая города берёт. Тараном.
— Что вы творите?! Заливаете нас с утра пораньше! — набросились они сходу.
— Впредь буду только на ночь, — разозлился я. — И это не у меня…
Лиловая и алкоголик завопили слаженно на два голоса:
— Совесть бы поимели — как не у вас?! Да какая там совесть, ты посмотри на него! Кубики на животе накачал и думает, всё можно! Дед такой был приличный человек, а ты бы постыдился врать… Новые обои на голову падают. Штукатурка в кашу! Пустите, пустите нас, сейчас посмотрим, что там у вас происходит! ЖЭК вызовем, от нас ничего не скроешь!
Угу, так я и пустил их посмотреть на мою обнаженную нимфу. В дверь сунулся неизвестный помойный кот и сливовый алкоголик. Просто праздник, который всегда с тобой!
Выглянула ещё одна соседка, судя по костюму, собирающаяся на работу. Оценила мой торс взглядом одинокой женщины и улыбнулась:
— Помощь нужна?
— Нет, спасибо. Спокойно! Смотреть у меня не на что! Льют сверху! — рявкнул я.
Захлопнул дверь, а потом рванул на пятый. Лиловая парочка за мной.
Открыли не сразу. Глухая старушка с видом согбенного в три погибели ангела с изношенными крыльями в горбике под халатом долго соображала, о чём мы ей толковали в три голоса. Пришлось просто отставить её в сторону, как пасочку.
Асмик Вазгеновна прошаркала за мной, растерянно причмокивая, пока я перебрасывал замоченные рейтузы времен юного Сталина из переполненной раковины в ржавую ванну.
— Мда, можно кораблики запускать, — пробормотал я, закрутив кран.
Мыльный водопад прекратился. В кроссовках хлюпало.
— Сыночек, я не знаю как так вышло, дорогой мой! — чуть не плакала белоснежная старушка. — На секундочку отошла, мальчик, а там про хорошее средство против радикулита рассказывают по телевизору, у тебя не болит спина, дорогой? А у меня болит, вай, как болит, надо Конским бальзамом растирать говорят…
Под её бормотание я организовал соседей с третьего собирать воду, быстро заткнув их ор обещанием решить все вопросы.
— Сыночек, а что теперь делать? — ахала Асмик Вазгеновна. — Вай, вай, сильно я залила вас? Скажи, сыночек, я с пенсии накоплю…
Накопительница великая! Что взять с бабушки-божьего одуванчика? Разве что песок на ремонт, если кафель отвалится…
— Пустяки, — буркнул я. И снова заткнул рты лиловому семейству.
Похоже, второй потоп — это знак, что с прошлым пора расставаться окончательно. Я — не русский иммигрант — ностальгировать! Подумал бы о покупке коттеджа, но скоро я буду по другую сторону океана с должностью в штаб-квартире «Карлоффс», так что смысла суетиться с недвижимостью не было…
— Вызовите к себе инженера из ЖЭКа, составьте акт, — сказал я соседям с третьего.
— Вы дома будете? — поинтересовалась лиловая мадам.
— Я вам зачем? Я похож на сантехника или бригадира? Нет. Вот и разберитесь сами, а мне просто отдадите акт. Бабушку не дёргайте.
— Так она ж виновата, тетеря старая… — начал было алкоголик.
— Ещё слово, и сами со своим потолком плясать будете, — небрежно бросил я. — И зубы по лестнице собирать.
— Да что ты, шеф, сразу такой нервный!
Асмик Вазгеновна невинно моргала, я сжал её сушеную ручку и улыбнулся:
— Вы телевизор не включайте, когда стираете, договорились? А лучше постирать женщину из СоБеса попросите.
— От какого беса? — ахнула старушка. — У меня иконки везде, бесы не заглядывают!
— Вот и чудно, — выдохнул я.
Стиральную машинку ей, что ли, купить? Но это точно не сейчас. У меня там чудо нежное совершенно без одежды, не до бабушек с рейтузами…
* * *
Лиловые что-то заговорили о племяннике старушки, я не дослушал. Думая, как сгладить испорченное впечатление, я вернулся в собственную ванную. И удивился. Вместо того, чтобы испуганно сидеть в ванне, Марианна где-то раздобыла тазики и вёдра, подставила под водопад. И бодро дотирала пол в моей футболке. Точёные ножки, босые пяточки и соблазнительные округлости напоказ. Я мгновенно забыл о внутреннем ворчании.
Она приподнялась, невероятно милая с тряпкой в руках, выжала её в раковину и спросила:
— Как там дела? Удалось уладить?
— Конечно. Там старушка без мозгов и с мечтами о Конском бальзаме. Но погоди, что ты делаешь?.. — спросил я, рассматривая безбожно испорченное махровое полотенце. — Ведь есть же горничная… в смысле соседка из двадцать пятой. Я бы позвал.
— Ну, не ждал же ты, что я буду сидеть, как принцесса, в ванной и смотреть, как она уплывает в закат?
На самом деле, где-то того и ждал. Боялся, что замёрзнет.
— Пока ты борешься с катастрофой там, я — здесь, — со смехом договорила Марианна. — Синергетика смекалки, половой тряпки, и полная экономия на клинерах!
Я опешил. Слово «экономия» с женщинами у меня не вязалось. Где-то над ухом крякнул внутренний критик: «Вам Мерилин Монро пол не мыла? А мне да… Обломитесь!»
— Не стоило. — Я отобрал у неё тряпку, чувствуя неловкость. — Но спасибо.
Стрекоза хихикнула, встала на цыпочки и поцеловала меня … в нос.
