— Распишитесь, девушка, — сказал рыжий курьер и снова сунул мне в нос лилии и бумажку.
— Цбеды забедиде, — ответила я, шарахаясь от лилий.
Вырвала из его рук бумажку и размашисто расписалась. Я ничего не понимаю!
— А вдемя заказа можно узнать? — спросила я.
— Минутку, — курьер глянул в свой КПК. — Сегодня, в шесть утра.
Моё сердце рухнуло даже не в желудок, а куда-то ближе к ягодицам. Именно туда отправляются разрушенные мечты, ненужные чувства и бывшие боссы.
— Ясно. Цбеды забедиде, — повторила я и, резко развернувшись, вошла в квартиру.
Голова кружилась. Я положила букетище роз на тумбочку. По квартире ещё витал дым вчерашних сигарет — ненавижу этот запах! На кухне кто-то вяло звенел кофеваркой. Нет, родителей я привлекать не буду. Они и так слишком в курсе.
Я прошла в ванную. Вытирая аллергический насморк, уставилась на себя в зеркало. Нос покраснел, глаза тоже, волосы таращатся, взгляд ошарашенный. Хм, именно так выглядят невесты? Вряд ли…
Постояв ещё минут пять, как не в меру розовощёкий зомби, я догадалась позвонить в агентство, приславшее первый букет. Поуговаривав и поулыбавшись натужно себе в зеркало, я выяснила, что заказ был сделан в полночь.
Два букета с разницей в шесть часов. Он уехал и даже не обещал вернуться. Наоборот. Он позвал замуж и не сказал о любви. Он говорил о том, что надо меняться и тут же приравнял меня к своей жене фразой о дурацком кольце! Разве мужчины так поступают?
Так не бывает! Даже для моей «везучести» в личной жизни это перебор…
А вдруг?…
Я уставилась на обе записки, пытаясь найти отличия с придирчивостью графолога. Не находились! В голове царил хаос. Стало трудно дышать, словно рёбра сдавило прессом и лёгким просто некуда было расширяться. Я ополоснула лицо холодной водой и снова уставилась на своё отражение.
Знакомый вид. Иногда ты громко заявляешь жизни о том, что изменилась и больше никогда-никогда не будешь прежней. Опьянённая свободой, радостью, желанием счастья и результатами вебинаров, ты весело шагаешь по жизни, разглядывая цветы, облака и прочие прелести, и вдруг кульминационный аккорд и бабамц — в голове звёздочки. Снова они, любимые грабли…
Мой первый мужчина, увлечённый теннисом и автомобилями, серьёзный студент-международник через полгода отношений оказался «случайно женатым». Второго вспоминать не хочется… Год назад меня бросил Валера, третий во взрослой жизни, танцор из балетной труппы папиного театра. Красивый, уверенный, разведённый. Мы познакомились на вечеринке по поводу закрытия сезона, куда папа зачем-то притащил и меня.
С Валерой мы феерично встречались целый месяц, он говорил о любви с первого взгляда, я грезила им и строила планы. А потом встретила его в обнимку с балериной, которая играла Снежинку в «Снегурочке». Я расплакалась и убежала, Валера догнал меня, чтобы сказать: «Прости, Малыш, не обижайся! Я понял, что не создан для долгих отношений. Но мы можем иногда встречаться. Ты офигительно сладкая, детка».
Кажется, для большинства — чересчур. Я как раз после этого и заболела, ходила, как тень. А потом был тот диагноз, изменивший мою жизнь…
Я оперлась о раковину двумя руками, подняла голову и сказала себе вслух: «Стоп! Как мог Саша из Лондона прислать записку? Хотя… если он вылетел в четыре утра, значит, в шесть был в Москве. Я сверилась с рейсами на сегодня. Да, он точно до Англии ещё не долетел. Но как же тогда?.. Кто-то подшутил надо мной? Или, может, Саша оставил кому-то поручение? Той же секретарше Лидочке, а она из вредности лилиями послание украсила?»
Я сжала в руке обе записки, чувствуя себя мягко говоря не здоровой.
Нет-нет, я совсем ничего не понимаю! Я даже не знаю, плакать мне или воспринимать всё философски с любимым лозунгом «Умри с утра»?
И вдруг я разозлилась. Вышла из ванны, швырнула обе записки на цветы и пошла одеваться. У меня есть работа, жизнь, друзья и даже сумасшедшие родители! А если он понял за четыре дня или четыре часа, что отношениям не быть, это хорошо! Это чертовски хорошо! Я не буду тратить жизнь на того, кому не нужна! В конце концов никто не знает, в какой именно прекрасный момент мне упадет на голову кирпич!
«Не думай о секундах свысока1», а о том, что не случилось, тем более!
* * *
Настроение бывает разным, как погода. Излучать радость, когда больно, не получится, да, наверное, и не нужно. Но иногда ты думаешь: всё, хватит! И, как московское правительство, берешь пушки и разгоняешь облака. Снова сияет солнце, и можно идти, красивым, с цветами, на парад. И флажками махать. Урааа! Ну и что, если облака тебе потом отомстят…
Одетая, как на подиум, при полном макияже и в настроении: «кофе, крови и зрелищ» я вошла в наш «Ватсон Клаб». В холле творилась нервная ажиотация: администратор Анечка размахивала руками, Нателла выглядела взъерошеннее, чем позволял её дзен-инди-стиль, учительница французского Верочка что-то громко доказывала, и только Ник зевал и нуждался в спичках в глаза, чтобы не заснуть, стоя, как конь.
— Привет! Что-то случилось? — спросила я.
— Катюня ногу сломала! — заявила Анечка. — Представь, вчера пошла со своим парнем на каток, а теперь лежит на вытяжении в БСМП.
— Но я всё равно не смогу отменить поездку! — воскликнула француженка Верочка. — Мы уже билеты в Хайкоу купили! Невозвратные!
— А если ради коллектива? — спросила Нателла. — У нас же договор…
— И путёвку отменить нельзя! Прости, прости, дорогая, любимая, мне муж такого не простит! Мы год собирали деньги на эту поездку! Вот Мари, она же там уже была и что-то знает!
— В «Карлоффс»? — опешила я.
Нателла кивнула.
— Прости, Мари, это форс-мажор, но кроме тебя больше нет специалистов с двумя языками. У нас есть два варианта: или подать в суд на Львовского, если он вёл себя по отношению тебя не корректно, и тогда можно аннулировать контракт; или, если всё было не так страшно и дело только в лилиях, мы выдвинем требования, уверена, они пойдут нам навстречу…
— А если со стороны взять? — встряла Анечка.
— Мы не можем. Мы гарантируем конфиденциальность, а как я положусь на кого-то неизвестного? — покачала головой Нателла и взглянула на меня с надеждой. — Ты же профессионал, Мари… Как скажешь, так и будет.
Вселенная издевается надо мной, что ли? У меня аж ещё сильнее нос зачесался.
Как я буду переводить Саше, если он меня бросил?.. Смогу ли я?! Да ни за что!
И вслух я сказала:
— Без проблем. Только если без лилий.
«По крайней мере, мы точно поговорим хотя бы один раз…» — подумала я.
— Я договорюсь! — Нателла засияла и бросилась с телефоном в свой кабинет.
А я повесила пальто на вешалку, понимая, что если я сейчас буду думать, у меня сломается мозг. А жить овощем не так-то радостно, так что есть один выбор — не думать…
