Нагруженный, как верблюд, её сумками, я подвёл нимфу ко входу, двери разъехались на фотоэлементах. Чёрная пасть сетевого клуба готова была сожрать солнечное чудо и спрятать его от меня в своём чреве. Нет, не хочу.
— Давайте, наконец, познакомимся, — улыбнулся я, намеренно не отдавая ей сумки.
— Так мы испортим весь эффект поезда. И будет нечестно, — рассмеялась она, сияя голубизной прозрачных глаз.
И мне ужасно захотелось её поцеловать.
— Да плевать на поезд! — вырвалось у меня.
И вдруг из-за её спины вырулила стайка детей: все почти подростки, в джинсах, только пара девочек в платьях. Они обступили нимфу и принялись радостно здороваться. Нимфа тоже, причём сразу на двух языках, легко орудуя английским и также запросто переключаясь. Она даже «дала пять» паре пацанов, как настоящий дружбан, и никто не удивился. И я тоже, ведь оттого она делалась ещё естественней и милее. Не могу представить, чтобы Лиз вот так по-свойски общалась даже со своими детьми…
— Ребят, забирайте у человека сумки, несите тёте Вале и Диме! Скорее! — скомандовала нимфа.
С пакетами пришлось расстаться. И наступил неправильный момент.
— Всё-таки скажите, как вас зовут, — сказал я. — И я тоже должен представиться, меня…
— Не надо.
Я осёкся. Ну да, на кой я ей? Мужик на пятнадцать лет старше, судя по виду, так и больше. Но её глаза были напротив, светлые волосы развевались в освещенных фонарями прохладных сумерках, из-под пушистого пальто и небрежно наброшенного шарфа пробивалось воздушное платье. Видимо, она мне просто была послана, как напоминание, что феи существуют. Пусть и не для старых жадных козлов с остатками порядочности, но как факт.
— Спасибо вам! — сказала фея, именно это и имея в виду. Я даже кожей почувствовал благодарность — мурашками и чем-то объёмным.
— Не за что, — пожал я плечами, чувствуя странную, почти мальчишескую неловкость.
На чувственных губах чуть большеватого рта появилась лёгкая улыбка.
— Вы меня очень выручили! Вы добрый…
«Но старый», — додумал я и, кажется, нахмурился.
— И классный! — добавила девушка без имени.
Я моргнул, а она вдруг шагнула ко мне, приподнялась на носочки, и я ощутил нежное малиновое тепло на своих губах. Касание. Внезапная сладость.
Все шаблоны в голове рухнули одномоментно. На их место взвилась радость. И возбуждение.
Я потянулся вперёд, стремясь захватить всю её прямо сейчас. Руками, телом, собой.
Но фея подалась назад, с блуждающей улыбкой мотнула головой. Развернулась. И упорхнула за двери клуба, ничуть не думая, что ошарашила меня посильнее разряда шаровой молнии.
Через несколько секунд я вспомнил, что надо вздохнуть.
Каблучки беглянки ещё цокали по мрамору. Я бросился за ней. Чёрный коридор, лабиринты направо, налево. Я был в этом клубе только раз. Чёрт, куда она исчезла?!
И, наконец, пятна света. Я выпал в заполненный детьми и людьми холл. Тут царило оживление, гул, суета. Кто-то переодевался, кто-то смеялся, кто-то читал текст и что-то показывал.
Моя фея стояла с ангельскими крыльями в руках рядом с каким-то парнем и девушкой. И улыбалась им, особенно ему. Я застыл, понимая, что меня сюда не звали. Но чёрт меня побери, внутри уже что-то включилось, забурлило, словно в тёмной комнате жахнули светом, я даже ослеп от внезапной яркости. Всё размылось от непривычки. И оторвать взгляд от солнечного чуда я не мог. Так же, как и уйти.
В моей руке снова зазвонил телефон. «Терминатор», о-о-о… Я поспешно отбил звонок.
Нимфа обернулась, я сделал движение в ней, но она покачала головой отрицательно. Как очень взрослая женщина лишнему здесь мужчине. Я прочёл в её глазах просьбу.
Ну хорошо, я понял. Не дурак.
Я склонился к пацану, зубрящему с бумажки текст, и спросил:
— Во сколько заканчиваете?
— В девять, наверное.
Я поднял глаза, она всё ещё смотрела. Взрослая девочка с подсветкой изнутри.
Я кивнул ей, прощаясь, развернулся и пошёл к выходу.
Хорошо, у неё есть два часа, чтобы побыть с друзьями, у меня есть два часа, чтобы поздравить маму. А потом я хочу ещё солнца!
Глава 5
Поначалу глаза мистера мрачность были, как фары поезда в детской загадке: то потухнут, то погаснут. А взгляд говорил недвусмысленно: «Пожалуй, взорву мир. Достали!». Но чем сильнее красавец сердился на меня, на дождь, на пробку, на телефон, из которого так и рвалась в нашу реальность кровавая терминаторша в шубах, тем больше мне хотелось его растормошить.
Я по натуре ужасно противоречивая личность! Потому меня несло, как гоночную машину по серпантину Монте-Карло. Я отмечала, как маленькие победы: о, усмехнулся! Ура, ещё раз! А это был намёк на улыбку. Бабац, он засмеялся! И какой у него оказался приятный бархатистый смех! До мурашек…
Я была готова бить в барабаны марш победы, как вдруг мистер-больше-не-мрачный развернулся ко мне, притормозив на светофоре, и глаза его оказались вовсе не асфальтово-серыми, а голубыми. Очень яркими. А во взгляде мелькнуло нечто такое, что заставило меня натянуть платье пониже и сесть попрямее.
Вот говорит же папа, что я всегда с мужчинами кокетничаю, хотя на самом деле я даже не думаю об этом. Ну, только если самую капельку… Что поделаешь с собственной природой?
Безымянный красавец мне очень нравился. Как секс-идол с обложки, который не может не нравиться. А вот ко мне табличку с надписью «Звезда года» не приделаешь — ни к макушке не прибьёшь, ни в руки не всунешь, как волонтёрскую перчатку на Чемпионате мира.
И я точно знаю, что мы с ним из разных весовых категорий. Я об этом сразу честно сказала: дорожки Порше и скутера не пересекаются. А если и пересекаются, догадайтесь, кто всмятку? Вот то-то же.
Совсем недавно я снова убедилась, что мужчины после разрыва способны чудить, а после развода и подавно! Горячие поцелуи, страстный секс, а потом всё, ты уже в его жизни не существуешь — на горизонте другие перспективы. Он в новом баре, клубе, на сайте знакомств с подсознательным лозунгом: «Йу-хууу, я свободен, девчонки, все сюда!» А в это самое время ты выметаешь из-под кровати, выковыриваешь из ушей и вытряхиваешь из волос лапшу марки «Серьёзные отношения». Он их обещал, и ты именно на них и настраивалась.
У красавца напротив всего три дня «вольной», если не врёт, и, кажется, он вот прямо сейчас осознал, что самое время устроить разгул. Судя по чертикам в глазах и заявлению:
— А почему это мы с вами не встретимся больше? К чёрту поезда, купе и прочие спецэффекты!
Он очень уверенно и безапелляционно заявил.
Между прочим, это я такое правило придумала, мне и отменять. Или нет.
