Я решила, что нет. Я уже выросла из иллюзии, что ради одной ночи, одного взгляда, одного поцелуя можно разбить себе сердце, а потом хоть трава не расти. Нет уж, дудки! Я в своей личной жизни хотела и траву, и цветочки, и парк с прудиком и двумя лебедями.
А одну незабываемую ночь я лучше проведу в обнимку с подушкой и высплюсь, вместо того, чтобы взращивать в себе комплексы и терзаться, почему он второй раз не позвонил.
Ведь не позвонит же, интуицию не проведёшь!
Поэтому я выскочила из машины у клуба “Barton Blue”, обрадовалась ребятам из драм-кружка и всучила им пакеты с реквизитом. Напоследок я всё-таки не удержалась. Может, оттого, что мистер-неизвестность опять погрустнел, и в моей душе стало как-то неправильно — наверное, так чувствует художник, который старательно рисовал улыбку на альбомном листе, и она получилась яркой, хорошей, настоящей, но вдруг пошёл дождь, и гуашь потекла струйками с белой бумаги. В качестве спасения «улыбки» я его и поцеловала. Быстро, как французы при расставании со своими «бизу-бизу». И сбежала. Потому что несмотря на все убеждения и прекрасно выстроенные логические цепочки губы мистера-элегантность оказались нежными и вкусными, у меня даже голова закружилась.
* * *
Самое лучшее место, где можно спастись от иллюзий, — детский театр! Вокруг такой галдёж, что не до смятения — собственных мыслей не слышно.
— Крылья? Где крылья?! — встретила меня Валюха с вытаращенными глазами, обведенными стрелками а ля индийская танцовщица и с разноцветными блестками по всеми лицу. Фея, между прочим, а не хухры-мухры!
— В пакете с цветочками, — ответила я. — Вон он, у стены.
Ко мне подскочил Костик, наш чудо-режиссёр, стройный, лысый, страшно симпатичный и с пронзительными глазами Гамлета, узревшего призрак отца. У него всегда такие глаза. Думаю, он высматривает ими Музу, чтобы ухватить её за хвост и записать новый сценарий для пьесы. Или стихи. Кстати, у него хорошие стихи!
— Рога взяла? — спросил он строго.
Перед спектаклем он всегда волнуется.
— А что, Василина ещё тебе не наставила? — хмыкнула я. — Как не заботливо с её стороны!
У Костика вытянулось лицо, а мы дружно рассмеялись.
— Не бойся, есть тут про запас. Для чёрта всё в первую очередь!
— Между прочим, я решил, что это будет не чёрт, а дьяволица… — хитро улыбнулся Костик. — В честь восьмого марта.
— Угу, все мы тут такие, — пробормотала Валюха, залезая в пакет. Извлекла перистое нечто и заорала пробегающему мимо упитанному шестикласснику Грегу: — Отнеси это Люсе беленькой, только не перепутай! Не той, что в памперсе и чепчике!
Дурдом в режиме реального времени…
— Мари, ты выглядишь сегодня потрясающе! — подпорхнула преподавательница немецкого Жанна с двумя косичками на голове, в широкой клетчатой юбке, гольфах и с бюргерским передничком. — Даже для стюардессы из Парижа — супер шик!
— Костик всё переиграл, — сказала я. — Стюардессу будет играть Женечка, а я Мэрилин Монро. Не похоже? — Я развернула юбку-солнце.
— Роскошно просто! Очень похоже!
— Но ведь по сценарию не было Мерилин Монро! — влезла Валюха.
— Я переделал, — заявил важно Костик. — Не будем же мы повторять точка в точку зимнюю пьесу?
Я почувствовала взгляд, подняла глаза и вдруг увидела у входа его!
Лицо у красавца было ошарашенное. Впрочем, такое у многих бывает, кто впервые оказывается в гуще предпоказного ажиотажа, когда все вокруг искрят сумасшедшинкой, входят в роль и просто гойдают туда-сюда, обмениваясь репликами из сценок, прикалываясь друг над другом и хохоча. Среди всего этого театрального хаоса, взбитого смузи из русской и английской речи, текстов песенок и париков, очень странно было видеть совершенно нормального мужчину. Красивого, элегантного, в пиджаке и с причёской, далекой от взрыва. Он сделал шаг ко мне.
Костик спросил:
— Шампанское не забыла?
Я мотнула головой, неотрывно глядя на мистера-нормального и ещё чувствуя его губы на своих губах. С ума сойти! Он пошёл за мной?! А какой настойчивый однако…
И он, видимо, опомнился. Развернулся и пошёл обратно к выходу.
Да, так лучше. Или догнать? Ох…
Я уже раскрыла было рот и сделала шаг, как меня развернули на сто восемьдесят градусов, и я увидела фотографа Руслана, широкоплечего стильного блондина.
— Привет, Мария! Я тебе машу-машу, а ты ноль внимания. Или мне нужно стать Кеннеди, чтобы мисс Монро меня заметила?
Я глянула в карие глаза и улыбнулась:
— Привет.
На упрёки, даже шутливые я не реагирую, потому что к себе не отношу. Если что-то кому-то не нравится, это же не моя проблема…
Рус фотографирует все мероприятия нашего центра иностранных языков «Ватсон-Клаб» с тех пор, как его нашла организаторски активная Валя. В свои двадцать восемь у Руслана Торцова уже признанное имя, своя студия, очень модная и дорогая, но с тех пор, как в английский драм-кружок ходит его племянница, Валя умудрилась договориться про бартер.
А на этот спектакль мы даже билеты продали, причём не только друзьям и родственникам. Растём!
— Мария, ты мне сегодня особенно нравишься! — с интригой в глазах сказал Рус.
— Ну так сфотографируй для истории, — рассмеялась я.
— С удовольствием. Давай-ка, залезай на эту тумбу, — подмигнул Рус, прицеливаясь на меня с камерой в руках. Затем обернулся и крикнул в толпу: — У кого был с собой фен? Подуйте на нашу звезду!
— Обойдёмся без ветровых эффектов, — хмыкнула я.
Рус мотнул головой.
— Никак не обойдёмся. Ну, где фен, guys?
Что только не придумает, чтобы заглянуть мне под юбку…
Кто-то из глубины зала голосом Деда мороза ответил:
— Несу.
А Руслан придвинулся ко мне, уже влезшей на своих безбожных каблуках на тумбу в виде черного куба, и посмотрел снизу вверх с видом искусителя. Кажется, он думает, что его зовут Джон Бог Джови… По крайней мере, несёт он себя по миру соответственно, потряхивая художественным беспорядком в светлых волосах, гордый собственной статью и лицом рок-певца.
Нет, он и правда очень даже ничего, но как по мне, ужасно приставучий и самоуверенный. И зачем я в прошлый раз дала слабину и согласилась сходить с ним поужинать? Было мило, но… приторно. Мне кажется, всегда чувствуешь химию, если что-то в человеке тебе откликается. А с Русланом всё молчало. Просто не химия, а ровная «линия смерти» на мониторе. Но у него, видимо, был какой-то свой монитор….
— Все боялись, что ты опоздаешь. И почему ты не попросила подбросить меня? — промурчал он.
— А? — я притворилась подглуховатой.
