– Но он отказался, – продолжал Павел. – Категорически. Я не понимаю, и тем более не одобряю его выбор, но уговорить его изменить решение не смог. Поэтому в такой ситуации я не просто советую, а приказываю – прислушивайся к нему. У него огромный тактический и боевой опыт, так что он не подскажет глупости. В идеале – сделай его своим замом и советуйся по всем вопросам, по каким потребуется.
Андрей утвердительно закивал головой. Он и сам чувствовал что-то необычное в Алексее, как будто тот знал всё и обо всём. Иногда Романов замечал странности в его поведении, но при более близком рассмотрении эти странности казались ему обычными для характера его нового знакомого. И вот на тебе.
– Понял вас, товарищ полковник, – Андрей решил словами подтвердить свои жесты. – Что-нибудь ещё?
– Да. Не рассказывай никому, в том числе и самому Корнееву, о нашем разговоре. Он не хочет, чтобы кто-то знал, кто он на самом деле.
– Тогда зачем вы мне рассказали?
– Потому что для тебя и твоего отряда будет гораздо больше пользы, если ты будешь знать.
Это было логично. Если бы Андрей оставался в неведении, то ушло бы много времени, прежде чем авторитет Корнеева в его глазах стал достаточным, чтобы Андрей начал безоговорочно полагаться на его мнение. А так Гронин даже дал прямой приказ это делать, давая понять, что Алексей – надежный и опытный солдат.
– Я понял. Ни словом не обмолвлюсь, товарищ полковник, – заверил Андрей. – Но почему он отказывается командовать?
– Не знаю. Он против и всё тут.
– Не понимаю. Почему…
Павел выдержал небольшую паузу. На самом деле он и сам не знал, что ответить. Позиция Корнеева была более чем странной – он просто не желал командовать. Категорически. Более того – он вообще позиционировал себя, как свободного человека, что в реалиях этого мира было довольно странным и непривычным заявлением. Как он тогда сказал?
«Я не член твоей организации, Павел Константинович, – на «ты», но уважительно говорил Алексей. – Мне просто симпатичен этот парень и я захотел ему помочь. Могу уйти в любой момент. Да, понимаю, что такое заявление вызывает у тебя подозрения, но ты меня знаешь – я всегда был человеком принципиальным и себе не изменяю. Так что даже если уйду, то никто никогда ничего от меня о вас не узнает».
Своих бывших бойцов Гронин любил и уважал. Все они были лучшими из лучших в своем деле, хотя многие обладали набором весьма сомнительных качеств: жестокостью, безжалостностью, кровожадностью, но в бою все это не имело значения. Но Корнеев всегда выделялся. Он скорее был похож на Витю Романова: немногословен, но очень внимателен, суров, но человечен, честен и очень, очень хладнокровен. Конечно, после вируса многие люди сильно изменились, попав в новые реалии. Мог измениться и Корнеев, но пока Павел никак не мог это определить.
– Таков его выбор, – ответил Павел, и скривив губы, добавил. – Вбил себе в голову, что просто помогает тебе. Понравились ему твои жизненные ценности, видишь ли.
Во взгляде Андрея появилось изумление. Даже здесь Алексей оказался для него загадкой. Жизненные ценности? Он и сам не знал, что это такое, и тем более не понимал, какие у него эти ценности. Что же такого в нём увидел Алексей? Андрей склонил голову и приложил руку ко лбу, будто так ему лучше думалось.
– Странно это, – сказал он. – И с его стороны, и с вашей.
– Почему же? – заинтересовался Павел.
– Ну, вы говорите: он опытный очень. Я бы, например, не хотел будучи опытным, идти в подчинение к зеленому пацану, который наверняка будет делать кучу ошибок. Просто не смог бы это терпеть. Это ведь не просто ошибки – тут на кону жизни.
– Разумно, – согласился Павел. – А я в чем странный?
– В том, что создаете ему особенные условия. У нас тут все на равных правах и работают на общее дело, а он пришел и условия свои диктует.
Павел усмехнулся. Он ожидал, что подобный вопрос задаст кто-то уровня умудренного жизнью Родионова, но никак не молодой Андрей Романов.
– Объясню тебе, но только это должно остаться между нами, понятно?
Андрей кивнул.
– Корнеев – очень серьезный боец, уж поверь мне, я знаю, что говорю. Он один из лучших среди всех, кого я знал в своей жизни, а я знал очень многих крутых ребят. И нам, а в частности тебе, посчастливилось заполучить такого человека в свои ряды, пусть даже ненадолго. Так что любой опыт, который ты сможешь у него перенять, будет бесценен. Именно поэтому я и приказываю тебе прислушиваться к нему.
– Понятно. Но могу ли я в такой ситуации ему доверять?
Гронин молчал. Он и сам много задумывался над этим вопросом.
– Когда ты принял его в отряд, уже допуская, что он может быть шпионом, ты поступил разумно и размышлял тоже верно, – одобрил Павел. – Леша и правда мог бы, особо не напрягаясь, ликвидировать весь твой отряд и взять столько «языков», сколько захотел, поэтому позволить ему находиться ближе было верно. Так его было бы чуть проще контролировать.
Он подумал немного, прежде чем продолжить.
– Но я тебе вот что скажу: будь я шпионом – хрен бы кто меня раскусил. А Лёша Корнеев если в чем-то мне и уступает, то не так уж много, поэтому даже пожелай мы – так просто раскрыть его не получится.
Павел снова затих, поглядел в окно и потер подбородок, размышляя. В прошлой жизни, до эпидемии, он знал Алексея как принципиального и верного человека, которому не чуждо понятие чести. Остался ли он таким? Корнеев в данный момент выглядел для Павла, как хищное животное, взятое в дом в качестве питомца – вроде как все хорошо, но ты никогда не сможешь предсказать, останется ли все так же через минуту. И раз уж ты привел этого зверя в свой дом, то тебе остается лишь доверять ему, но все равно держать ухо востро.
– Если он тот Алексей Корнеев, которого я знал – нам не о чем беспокоиться, – снова заговорил полковник. – Если нет – мы этого не узнаем, пока он себя чем-то не выдаст, чего может и не случиться. Так что всё, что нам остается – это довериться ему и наблюдать. Если вдруг он выкинет что-то подозрительное – сразу сообщишь мне, ясно?
– Так точно, Павел Константинович.
– Ну и ладненько.
Гронин помолчал пару секунд, сверля Андрея взглядом, затем глубоко вздохнул, и продолжил.
– Тогда последнее, что хочу спросить – насчет отца. Что тебе удалось узнать?
Андрей более подробно, чем в первый раз пересказал беседу с Тургеневым и его замом, упуская пьянку. Ему почему-то стыдно было признаваться Гронину в своей слабости.
– После того, как он покинул Тургенева, его больше никто не видел. Я побывал в паре мест по пути сюда, везде о нем расспрашивал, но ничего не раскопал.
Павел вздохнул.
– Возможно, он не смог преодолеть утесы и пробраться в долину, – предположил он. – Куда бы он тогда подался?
