Защищавшихся было намного больше, они уже дважды имели возможность перейти в контратаку и разбить атакующих наголову, но ни разу не сделали этого. По мнению Макса либо командир у них был бестолковым, либо они, наученные горьким опытом попадания в засады, опасались что Родионов и тут припрятал какой-нибудь туз в рукаве. В любом случае их упертая усидчивость позволяла Максу немного расслабиться и начать диктовать противнику свои условия боя, издалека планируя штурм и подавляя огневые точки и технику «волков», чаще всего вообще без каких-либо потерь.
В результате бандиты заметно ослабли, и с третьейпопытки Макс таки вошел в город и даже сумел закрепиться в нем, но продвинуться дальше не мог – сказывался дефицит огневых средств и людей. Толковых, башковитых кадров Максу тоже сильно не хватало. Что уж говорить про профессионалов? Многое приходилось делать самому, а это сильно замедляло темпы наступления и временами даже бестолковым «волкам» давало время среагировать.
Один раз они все таки решились и предприняли массированную атаку, которая закончилась для них большими потерями как в технике так и в живой силе. Родионов заманил их в улицы, уничтожил с помощью гранатометов головную и замыкающую машины, а остальные забросал гранатами и трофейными коктейлями Молотова, которые его бойцы нашли в большом количестве на одной из захваченных бандитских позиций. После такого разгрома «волки» немного поумнели и технику в город больше не отправляли. Живой силы для ещё одной подобной операции им теперь тоже не хватало, но зато запасы позволяли сидеть в осаде очень долго.
Так они и сидели, грозно глядя друг на друга. С обеих сторон по позициям противникаизредкапроводилась беспокоящая стрельба, а от бандитов иногда прилетали и выстрелы из РПГ, чего Родионов позволить себе не мог – боеприпасов было критически мало. Но в остальном и бандиты, и бойцы Родионова вели себя пассивно. Положение должен был исправить Романов, поэтому его ждали с нетерпением.
Макс и ещё двое бойцов прятались за догорающим БТРом, перегородившим узкую улицу. В полусотне метрах впереди из окна второго этажа ободранной пятиэтажной «хрущевки» по ним изредка постреливал пулемет. Родионов, абсолютно игнорируя огонь пулемета, объяснял бойцам как снайперы выбирают себе позиции и как эти возможные позиции определять. Оба внимательно слушали и кивали, но только один пытался что-то понять. Другой просто слушал и с фальшивым заинтересованным видом кивал. Позже, когда они отправились выполнять задание, он погиб.
Рука Макса иногда показывалась из-за БТРа, указывая что-то на «хрущевке», но сам он не высовывался. Обозленный пулеметчик уже несколько раз открывал огонь по руке, но та мелькала совсем ненадолго, и попасть в нее он не мог. Один раз, правда, рука эта задержалась чуть подольше, демонстрируя пулеметчику средний палец, но, прежде чем тот открыл огонь, стремительно исчезла. Больше она не показывалась.
Вернувшись на свой командный пункт, Родионов испытующе взглянул на радиста. Тот виновато посмотрел на командира, будто все зависело от него.
‒ По-прежнему ничего, ‒ сказал он, исподлобья глядя на Макса.
Родионов вздохнул.
‒ Ладно, давай полковника.
Он достал сигареты, которые ему посчастливилось найти в карманах одного из погибших «волков» и принялся грязными руками выбивать одну из них из пачки. Где их взяли сами бандиты оставалось загадкой, но Макс с радостью взял бы адресок.
– Ну? Что там с помощью? У них там есть пара танков и мне нечем их бить, – голос Макса был совершенно спокоен.
– Дьяков сообщил о приближении колонны с юга, – ответил Павел совсем не то, что хотел бы услышать майор.
– И что мне с ними делать?
– Мы мчимся на всех парах, но вряд ли успеем раньше Романова. Продержитесь до его прибытия.
Макс на секунду отвлёкся, чтобы закурить сигарету. Потом снова взял в руки рацию, хотел что-то съязвить, но передумал.
– Сделаем. Конец связи.
Отложив рацию, Макс немного нервно докурил сигарету и отправился к площади, которая вот уже три часа была самым горячим местом в городе. Площадь была почти квадратной со стороной около двухсот метров. На одной её стороне по уши окопались «волки», удерживая ряд зданий, за которыми располагались их склады, на другой находились бойцы Родионова. «Волки» вели себя вольготно и в последнее время частенько постреливали в сторону противника, но атаковать и выбросить захватчиков из своего города все равно не пытались, вероятно, ожидая подкреплений.
Минометы бандитов притихли, но у них оставалось ещё два танка, которые постреливали прямой наводкой по позициям Родионова, убив осколками одного бойца и создавая серьезное психологическое давление на остальных. Но вскоре на продолжительное время утихомирились и они, а следом и вообще какая-либо стрельба. Бойцы удивленно переговаривались, пытаясь понять, что происходит. Ответ дали сами бандиты ‒ с их позиций медленным шагом через площадь шли трое невооруженных мужчин, один из которых размахивал большой белой тряпкой, привязанной к куску арматуры.
‒ А вот это уже интересно, ‒ улыбаясь во весь рот, Макс потер руки. ‒ Замаскироваться и повысить бдительность! Ерошин! Разведку на фланги, о любой активности докладывать немедленно!
Троица тем временем, удостоверившись, что их намерения поняты правильно и стрелять по ним никто не собирается, немного ускорилась. Двоим было лет по сорок пять, оба с пропитыми лицами, пустыми рыбьими глазами и наглыми мордами, одеты в форму с нашитыми на рукавах ощерившимися волчьими пастями, какую носили почти все боевики банды. Налицо были все признаки праздной и разгульной жизни, и Макс подумал, что на деле они могут быть лет на десять младше, чем выглядят. Третий же, судя по виду, был птицей повыше чином, одет в слегка потрепанную, распахнутую дубленку, утепленные штаны и тяжелые блестящие ботинки с болтающимися по бокам цепями. Все руки у него были в золотых перстнях и печатках, из-под дубленки тоже выглядывали толстенные золотые цепи, которые, казалось, должны были согнуть своего носителя пополам. На голове у него ничего не было. Волос тоже. Зато лысина блестела даже в такой пасмурный день, и Родионов не смог не подумать о том, чем именно, а главное ‒ зачем он её натер.
– Есть разговор! – тяжелым басом прокричал лысый. – Проведите нас к командиру!
Макс осторожно выглянул из-за разрушенной стены.
– Он не здесь! – с опаской крикнул он.
Его бойцы удивленно взглянули на него.
– Тогда отведи нас к нему.
– Можете мне все сказать. Я тоже могу вести переговоры.
Лысый смерил его презрительным взглядом.
– Я буду базарить токо с тем, кто все решает. Так что давай, говнюк, веди меня к главному.
– Не хотите говорить – не надо, – Макс пожал плечами и указал рукой на позиции бандитов. ‒ Ваши ‒ там.
Лысый задрожал от гнева, оглянулся на своих и неуклюже махнул рукой, вероятно, намереваясь что-то им сказать. Затем, немного подумав, согласился, потребовав гарантии безопасности. Просьба была наивной, особенно если учесть с кем именно Макс имел дело, но онничего не терял и потому заверил лысого, что с ними все будет в порядке.
