Андрей ещё раз показал Лёше и Толе места встречи на карте, убеждаясь, что они не заблудятся. Расстояние составляло всего несколько километров, поэтому бойцы не должны были потеряться. Толя, облизывая пересохшие губы, кивнул, принял от Севы первый гранатомёт и передал его Лёше. Он отдавал себе отчёт на какой риск идёт, но как раз за эту готовность ко всему, за отчаянную отвагу в критические моменты Андрей и ценил его. Романов был уверен в своём бойце, а это – главное для любого командира. Про Корнеева и говорить не стоило.
По команде Воробьёв остановил машину возле густых, ещё лишённых листьев зарослей. Андрей свесился из открытого окна и даже сквозь гул их собственной машины отчётливо услышал мощный рёв моторов неподалёку – враги были совсем близко.
– Скорее! – из-за волнения у него пересохло в горле, и голос стал сиплым.
Бойцы уже выбрались из машины и, треща ветвями, быстро двинулись вглубь леса, выбирая позиции. Воробьёв нажал на педаль, и машина, ревя и буксуя, двинулась с места.
«Волк» продолжал упрямо ровнять растительность, пробивая себе дорогу. Согласно карте, они давно должны были выехать на опушку, так что Андрей так и не мог понять, какого чёрта они до сих пор все ещё прокладывают своё собственное шоссе. Возможно, карта составлялась слишком давно, и никто не мог предположить, что лес так сильно разрастётся, а может, они просто ошиблись, определяя место, и заблудились.
Все в машине с волнением считали секунды, ожидая взрывов гранатометных выстрелов, но медленно ползущее время всё растягивалась и растягивалось, а долгожданных взрывов всё не было.
Немного углубившись в лес, Толя с Лёшей выбрали подходящие позиции и приготовились к стрельбе. Оба были уверены в себе и спокойны. В ином случае звук удаляющегося «Волка» мог бы подействовать на Толю угнетающе, но сейчас Черенко был зол и решителен, и думал только о том, как отнять побольше жизней у врагов, нанёсших его отряду столь ощутимый урон. Ничего лишнего, никаких сомнений или мыслей о собственной судьбе у него в голове сейчас не было. Корнеева подобное вообще не заботило: он был спокоен и сосредоточен, словно робот.
Машины преследователей гудели где-то совсем рядом, но почему-то не спешили появляться. Прошло десять секунд, двадцать, тридцать. Чем дольше затягивалось ожидание, тем более расслабленным становился Корнеев и тем более напряжённым – Черенко.
Наконец два грязно-зелёных «Хамви» показались из-за поворота. Первый двигался по колее, сделанной «Волком», второй – всего в паре метрах за ним. Они были метрах в шестидесяти от стрелков, но для максимально точной стрельбы нужно было подпустить их ещё ближе.
– Я – по головной. Огонь по моей команде. После выстрела сразу отходим на шесть часов, – предупредил Корнеев.
Толик что-то неразборчиво пробурчал в ответ.
Когда боевые машины оказались в нужном «окне» между деревьями, Лёша, наконец, дал долгожданную команду.
– Огонь!
Два выстрела, с разницей в секунду, с лёгким шипением понеслись к цели. Лёша тут же бросил гранатомёт и устремился в чащу – запасных выстрелов не было, а если бы и были, зарядить их они бы всё равно не успели. Результаты стрельбы он собирался осмотреть уже из укрытия. А вот Толя замешкался, следя за гранатами. Выстрел Корнеева достиг цели – громкий хлопок и головная машина, разбросав по округе множество обломков разной величины, врезалась в ближайшее толстое дерево и запылала, словно факел. Второй выстрел срикошетил от дерева и по цели не попал, улетев в лес.
Горящая машина перекрыла значительную часть дороги. Остальные, наверное, могли бы её объехать, но время в любом случае было выиграно, чего и добивались «анархисты».
– Ходу, Толян! Ходу! – окликнул Корнеев, и Толя, будто очнувшись ото сна, закинул разряженный гранатомёт за спину и помчался за товарищем.
Стрелка на второй машине убило или ранило осколком от взрыва, но его место быстро занял другой боец, и вслед убегающим полетели пули. Пулемётчик в машине не отпускал спуск, пока в ленте не закончились патроны.
Алексей, изредка оглядываясь, бежал впереди. Противник в основном стрелял в «молоко», но несколько пуль опасно просвистели неподалёку, а одна даже вгрызлась в дерево всего в паре метров впереди него, обдав Лёшу ошмётками древесной коры. Черенко был где-то сразу за ним. Он только что видел Толю, но когда оглянулся в очередной раз – никого уже не было. Укрывшись за деревом, Корнеев внимательно вгляделся в чащу: сюда отчётливо доносился треск горящей машины и крики преследователей, но их самих не было видно, лишь кое-где между деревьями мерцали огоньки пламени. Но и Черенко тоже нигде не было. Только что, секунду назад он был, бежал вслед за Корнеевым, но дальше – словно сквозь землю провалился. Неужели снова ранили?
Бросать товарищей было не в стиле Корнеева. Присев за кустом, он аккуратно, стараясь издавать как можно меньше шума, разгрёб листья, зачерпнул в пригоршню влажной земли и растёр её по лицу. Затем, натерев грязью ещё и тыльную сторону ладоней, Лёша снова всмотрелся в чащу – от бронеавтомобиля за ними вышли пятеро бойцов. Кажется, пятеро.
Корнеев лёг на землю, снял и отложил шлем, от души обсыпал волосы листьями, а затем медленно пополз в сторону от преследователей, стараясь держаться немного правее от них. Пока что он ещё не знал, что делать, потому часто останавливался, присматриваясь к действиям противников и обдумывая тактику. Их было слишком много, чтобы быстро расправиться со всеми без помощи Черенко.
Раскинувшись неширокой цепью, преследователи медленно и очень осторожно двигались вперёд. Корнеев притаился в густом кустарнике и стал ждать пока они минуют его. Кое-какой план у него уже созрел, но тут в дело вступил Толя.
Автоматные выстрелы, скосившие одного из противников и ранившие второго, стали для Лёши такой же неожиданностью, как и для врагов, но годами оттачиваемые рефлексы и аналитический ум сработали безукоризненно – быстро сориентировавшись в ситуации, Лёша тремя короткими прицельными очередями нейтрализовал оставшихся. Жаль, но его приготовления не пригодились.
Убедившись, что угрозы пока нет, Корнеев сорвался с места и поспешил к упавшим врагам. Ближайший к нему был мёртв и слабо подёргивался в предсмертных конвульсиях: пули разворотили ему шею. Следующий стонал и барахтался на земле, словно перевёрнутый жук. Увидев Лёшу, он застыл, глядя ему в глаза. Лёша, не замешкавшись даже на секунду, добил его одним выстрелом прямо в лицо и поспешил дальше. Третий и четвертый тоже оказались мертвы. Один был весь в крови, а вот на втором ран или крови было не видать, потому Лёша на ходу прицелился и выстрелил ему в затылок. А вот последний противник куда-то пропал – на земле остался только автомат и пятно крови.
Оставшиеся у машины солдаты, услышав выстрелы, начали что-то кричать на непонятном Корнееву языке. Сколько их там Лёша не знал, но допускал, что оттуда вот-вот нагрянет подмога, поэтому времени у него было в обрез. Осмотрев все потенциальные места, куда мог уползти раненый противник, Лёша рванул к ближайшему из них. Там никого не оказалось, но зато он увидел торчавшую из-за соседнего дерева ногу в темных камуфляжных штанах, совсем не таких, какие были у Черенко и у него самого.
