– Теперь она для меня не близкий человек. Отвергнув меня, она сама, сознательно сделала свой выбор, и я больше не чувствую необходимости беречь её или опекать.
Трудно было обрушить эту логику, почти невозможно. По крайней мере, для Генриха и, по крайней мере, сейчас.
– Не слишком ли это жестоко, Игорь Алексеевич? – повторился он, предпринимая последнюю, отчаянную попытку.
Отчаянную, потому что понимал, что для Владова не существует тех понятий и категорий, к которым другие люди относят жестокость. В его системе эмоциональных координат жестокость была чем-то сродни инструмента, но никак не эмоцией и не чувством.
– За всё в этой жизни придётся заплатить, – сухо бросил Владов в ответ.
Генрих пошевелил бровями и взмахнул ладонью, как бы говоря: «хозяин – барин». Он сделал всё, что мог. Дальнейшая борьба могла только навредить ему самому. Что ж, Аня, теперь всё только в твоих руках.
Глава 5.5
Генерал Логинов, которого Павел видел более полугода назад, за это время успел ещё больше постареть. Он уже тогда, во время визита в «Убежище», выглядел дряхлым, но сейчас всё было ещё хуже: сморщенное лицо, впалые глаза, расцарапанные бритвой щёки… Зачем он вообще продолжал бриться? Генерал каким-то образом догадался о чём думает Павел и горько улыбнулся.
– Что, похож на трухлявый пень, да? – спросил он и сразу продолжил, не дав Павлу возразить. – Это потому что так и есть.
После официального приветствия Гронин остался стоять перед массивным столом генерала, ожидая приглашения присесть.
– Да садись давай, чего встал, как будто в гостях? Мы ж свои, – пригласил генерал.
Прежде чем присесть, Паша протянул генералу руку через стол. Тот крепко пожал её. Совсем не как трухлявый пень. Пока Паша усаживался, генерал продолжил.
– Устал я, Паша. И выгляжу так же, как себя чувствую. Не зря раньше в шестьдесят на пенсию отправляли, не зря…
– Не похоже на вас, Иван Павлович. Не припомню, чтобы вы позволяли себе раскисать.
Опустив взгляд и задумчиво покачав головой, Логинов пространно ответил:
– Может и так.
Затем он поднял лицо и впился в Гронина своими выцветшими глазами. Когда он заговорил, его тон сменился со старчески-доброжелательного на строгий тон командира.
– Что ж, полковник, хорошо, что явился лично. Есть разговор. Думаю, знаешь о чём.
– Скорее, смутно догадываюсь, товарищ генерал, – тоже сменил манеру речи Гронин.
– Облажался ты, полковник, крупно облажался.
Конечно же, Павел всё знал, но хотел немного потянуть время. При любом положении дел в текущей ситуации это должно было дать некоторые полезные преимущества. Правда, Логинов знал эти хитрости не хуже самого Павла, поэтому приходилось делать на это скидку.
– В чём именно? – спокойно уточнил Гронин.
– В чём? Лейтенант Романов – есть у тебя такой?
– Есть.
– Сомневаюсь, что ты не знаешь, что он натворил. Объясни-ка мне, что это было и куда он делся? – с прижимом спросил генерал.
Гронин, разумеется, был в курсе происходящего. И приехал он к Логинову как раз для того, чтобы обсудить в том числе и судьбу Романова.
– Ни я, ни подполковник Родионов не понимаем, зачем он туда полез. Такого приказа он ни от кого не получал. Это была полностью его личная инициатива.
– Этой инициативой он сорвал союзникам важную операцию! – позволил себе повысить тон Логинов, а потом, вспомнив, что на этого собеседника так просто не надавишь, прекратил и продолжил снова спокойно. – И создал гемор нам всем. Где он теперь? Куда вы его дели?
– Умер, – с ноткой сожаления сообщил Гронин, глядя генералу в глаза. – Надышался продуктами горения, когда выбирался из объекта по вентиляции. Успел доложить о своих приключениях, но на следующий день скончался от отёка лёгких.
Паша не питал иллюзий на счёт того, что генерал ему поверит. Так же как и Логинов не рассчитывал на то, что Гронин будет говорить правду. Их разговор был битвой, в которой каждый из участников по очереди наносил удары. В этой битве всё сводилось к тому, чтобы наносить эти удары как можно более умело, не оставляя противнику возможности для контратаки. Кто справится с этим лучше – тот и победит.
– А если я прикажу раскопать тело – Родионов покажет место? – спросил генерал.
Его уже неоднократно спрашивали про Романова, ведь Гронина и его группировку курировал именно Логинов. Старый генерал знал откуда исходит интерес и в чём именно вина лейтенанта, но и от него многое было скрыто. Впрочем, по его мнению, Гронин знал гораздо меньше.
– Хм… покажет, конечно, – с короткой заминкой ответил Павел. – Но откуда такой интерес к простому лейтенанту? Какова реальная причина, что все на него ополчились?
Логинов напустил на себя оскорблённый и негодующий вид.
– Решил мне вопросы позадавать, полковник? Считаешь, что имеешь на это право?
– Не считаю, а уверен, что имею, – спокойно парировал Павел.
Гронин пошёл напролом. Он ожидал, что Логинов попытается его осадить или заткнуть, и поэтому решил атаковать, сразу воспользовавшись самым эффективным с его точки зрения аргументом, который был в его арсенале.
– Если «Рассвет» использует моих людей в качестве пушечного мяса, то я имею право на любые вопросы, иначе пусть пускает в расход своих ребят. Кстати, это и ваши люди тоже, Иван Павлович.
При словах о «Рассвете» лицо генерала начало вытягиваться, но Паша продолжал, не обращая внимания на эти изменения.
– И я неприятно удивлён, что вас это, похоже, ни грамма не смущает. А если «Рассвет» прикажет пожертвовать лично вами ради их целей? Вы отреагируете точно так же?
Лицо генерала немного разгладилось, глаза, казалось, вернули свой прежний цвет и в целом он как будто помолодел. Возможно, это было результатом активной умственной деятельности. Генерал попробовал не выбирать ни один из двух вариантов, которых ожидал Гронин, расставляя свою ловушку.
– Что за рассвет? Ты что несёшь?
Взгляд Гронина оставался серьёзным и сосредоточенным.
– Иван Павлович, подобное поведение унижает вас. Создаётся впечатление, что вы при своей должности мало что знаете о современном мире и его устройстве, а я в это не верю. Да и мы с вами слишком хорошо друг друга знаем, чтобы действовать так топорно, правда?
Логинов молчал, сверля собеседника взглядом. Павел тоже молчал – он и так, поощряемый молчанием собеседника, наговорил больше, чем планировал.
– Как и ожидалось, навыков ты не растерял, – наконец, покачал головой Логинов. – А я староват стал для всего этого.
– Старый конь… – ответил Павел, но не стал заканчивать фразу.
