Командир охраны эшелона очень настойчиво попросил рассредоточить подразделение Романова, вернее, Ростовцева, по всему составу. Настолько настойчиво, что Ростовцев сразу понял – откажись они и дальше придётся идти пешком.
Но, к счастью, миновало. Полотно восстановили рабочие, которые вместе с необходимыми материалами и оборудованием специально для подобных случаев следовали с поездом, и состав снова медленно продолжил свой путь. Только вот беззаботных разговоров больше не было, ведь оказалось, что война не осталась где-то там, а следует за ними по пятам, напоминает о себе, угрожает. Теперь все были предельно собраны.
Помимо действий диверсионных групп в пути поезд подвергся ещё и артобстрелу. Откуда-то из-за горизонта по составу плотным огнём работала артиллерия, скорее всего, крымчаков. Казалось бы, раз сюда бьёт столько стволов – должен быть и эффект, но на деле то ли артиллеристы «Чаяна» оказались криворукими, то ли корректировщики. Или все вместе. Короче, как бы там ни было, но пострадали от обстрела только окрестный ландшафт и нервная система людей в поезде: все снаряды легли перед составом на дистанции от пятидесяти до полутораста метров, и даже не повредили полотно, хотя огонь, нужно отдать «Чаяну» должное, был плотным.
И снова единственными, кто в такой ситуации не проявил признаков волнения, оказались Косарь и Корнеев. Хоть они и находились в разных вагонах, но окружающие отметили особую реакцию обоих. Алексей лишь поднялся, подошёл ближе к двери вагона и, стараясь сильно не высовываться, спокойно наблюдал, как снаряды вспахивают землю впереди. Косарь же наоборот, смеялся, всячески веселился и подзадоривал невидимых горе-артиллеристов, «корректируя» огонь. Даже редкий стук и скрежет долетевших до вагона осколков не останавливали и не отвлекали его.
– Господи, да что ж такое-то?! Ребятки, подтолкните пушки на полсотни метров, что ли?! – перекрикивая грохот канонады, веселился Косарь. – Или лучше бы буханули! Тогда точно бы попали!
Смеясь, он повернулся и заговорил, обращаясь к стоящему к нему ближе всех Толе.
– Знаешь, что общего у артиллеристов и сапёров?!
Толе, судя по напряжённому выражению его лица, было совершенно не до шуток, но Косаря это не останавливало.
– И те, и другие всегда набирают номер правильно, потому что сапер боится услышать «Вы ошиблись», а артиллерист – «Вы не туда попали»!
Он снова громко рассмеялся, но, заметив, что Толе не весело, прекратил.
– Ты чё такой серьёзный? Очкуешь, что сюда попадёт, что ли? – приблизив лицо к уху Черенко, громко спросил Косарь и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Да не парься ты – если попадёт, то нам всё равно сразу кранты! Ты и понять не успеешь!
Толя покосился на него, как на психопата, а Косарь, видя это, снова заржал и закончил смеяться аккурат под окончание обстрела.
– Косарь, ты безумец, – покачивая головой, с долей восхищения резюмировал Кот, когда всё закончилось.
Наёмник, улыбаясь, пожал плечами, но ничего не ответил.
Прибытие в Луганск было отмечено всеобщим оживлением и вздохами облегчения. До поездки никому и в голову не приходило, что путешествие на поезде в глубоком тылу может оказаться настолько опасным, но теперь они на себе испытали, что на войне опасно может быть всё и везде, даже в тылах.
Почти сразу по приезду отряд столкнулся с характерным для Торговой гильдии безразличием и агрессивностью. Ростовцев с Коробейниковым тыкались по кабинетам и офисам гильдейских интендантов всех мастей и званий, но в лучшем случае слышали предложения обратиться к кому-то другому. Гораздо чаще им хамили, а то и вовсе в грубейшей форме посылали на три буквы.
Проведя в бесполезных блужданиях полдня после прибытия и почти целый следующий день, оба, поникшие и растерянные, вернулись в старое, заброшенное двухэтажное здание, в котором, ни у кого не спрашивая разрешения, устроились «Анархисты». Единственным плюсом этого места было то, что до него никому не было дела, никто их не трогал и не выгонял. Здесь не было ничего, кроме голых стен и пустых окон, через которые ночью заливал дождь.
Запасы провизии подходили к концу. Если им не удастся до конца дня договориться с торговцами, то завтра группа из тридцати одного человека начнёт голодать. Не так давно отряд уже испытывал голод, и Андрею очень не хотелось повторять этот опыт.
В конце концов, инициативу взял на себя Косарь, который поначалу не торопился навязывать свою помощь. Он присутствовал на докладе Ростовцева и видел, как напряглись присутствующие, когда Ростовцев и Коробейников сообщили об очередной неудаче.
– Я тут знаю кое-кого. Могу попробовать договориться, – осторожно предложил Андрею Косарь.
– Чего ж ты сразу не сказал?! – недовольно спросил присутствовавший при разговоре Игорь.
– Ну, вы так рьяно бросились сами всё решать… Я и подумать не мог, что вас везде пошлют.
– Шёл бы ты сам… – буркнул Игорь.
– Игорь, успокойся, будь добр. Хватит уже грызни, – осадил брата Андрей. – Косарь теперь – один из нас. Что бы там ни было в прошлом, сейчас я требую к нему уважительного отношения. Понятно?
Игорь промолчал. Пришлось Андрею повысить голос.
– Я не слышу ответа?!
– Понятно, – всё так же буркнул Игорь, поднялся и вышел из помещения.
Проводив его взглядом, Андрей вздохнул и вернулся к разговору с Косарём.
– Кого ты здесь знаешь?
– Да так, мелкие рыбёшки. Вряд ли от них будет много толку, но, может, через них удастся выйти на кого-то покрупнее.
– Хорошо. Пробуй.
Кивнув, Косарь сразу ушёл и отсутствовал несколько часов. Вернулся он с довольно кислым видом, и все поняли, что именно он скажет, ещё до того, как наёмник открыл рот. Тон Косаря был слегка растерянным.
– Короче, хреновые наши дела. В город вчера прилетел какой-то хер из гильдейского руководства, чёрт его знает, контролёр какой-то. Местный царёк при нём как с цепи сорвался: похоже, очень хочет выслужиться и всех накаляет. Из-за этого офицерня и люд помельче стараются предельно чётко исполнять свои обязанности, а то парочку уже поставили к стенке за про. бы. Понятное дело, что никто не хочет брать на себя лишнюю ответственность и тратить ресурсы не по инструкции. К тому же, у нас кроме бумажки с приказом нихрена нет, и едем мы в тылы, а гильдия подписалась обеспечивать тех, кто едет на фронт. Появись мы позавчера – возможно, успели бы выехать, а так… В общем, такие дела.
Дослушав его, Андрей озадаченно вздохнул и опустил голову. Ситуация была, мягко говоря, сложная. Остальные присутствующие тоже понурились, послышались отдельные негромкие выражения досады и ругательства в адрес торговцев.
– И что это за морда такая? Есть у него фамилия?! – Толя решил уточнить лицо, на которое необходимо направить самые отборные оскорбления.
Косарь нахмурился на секунду.
