На этот раз уже не он, а его нашли. Это был боец из разведчиков, которые вместе с Лёшей первыми встретились с «булатовцами».
– Товарищ лейтенант! Младший лейтенант Романов! Сюда! – услышал Андрей немного неуверенный голос.
Это был парень лет двадцати, чуть младше Андрея. Невысокий, но настырный и очень выносливый. Его, как и Шелковского, звали Сашей.
– Что у вас? Все целы? – сразу же спросил Андрей.
– Да, у нас всё в порядке. Сержант Бодягин и его отделение тут рядом, вместе с нами.
– Отлично. Веди.
Лёша с остальными находились на самой опушке. Налёт они пересидели в окопе «булатовцев», и к счастью ни одна бомба рядом с ними не упала. Здесь было почти всё ядро «Анархистов»: разведчики Корнеева и отделение Бодягина, включая Катю и Руми. Обе кого-то бинтовали. Тут же был и дядя Ваня.
С появлением командира Катя лишь на мгновение подняла глаза и кивнула ему, продолжив своё занятие, а вот Руми одарила его продолжительным, но странным, непонятным взглядом, в котором перемешались такие взаимоисключающие вещи, как печаль и радость, счастье и тоска, боль и облегчение. Андрей, думая совсем о другом, уделил Руми лишь мимолётный взгляд и ничего из этого не распознал, но даже смотри он на неё дольше, то не сумел бы ничего выделить – взгляд Руми, как и сама она, всегда был неоднозначным.
– Ребята, как же я рад, что вы живы, – с облегчением выдохнул Андрей. – Доложите, что у вас?
– Да, командир, мы тоже рады, – ответил Бодяга. – У нас двое раненых осколками и ещё четверых пока не нашли.
– Кого?
– Шелковского, Кард…
– Я их видел, – перебил его Андрей. – Их сейчас приведут сюда. Карданов, кажется, контужен, а Степашкин… Степашкин погиб.
– Сука! – выругался Бодяга. ‒ А я так надеялся, что все живыми уйдём.
‒ И я надеялся, ‒ вздохнул Андрей. ‒ А Игорь? Где он? Что-то я его не вижу.
Бодяга удивлённо осмотрелся, затем ещё раз.
– Он же только что был здесь? Кто видел Игоря Романова?!
– Он ушёл в лес. Минуту назад, – не поднимая головы и не отрываясь от своего занятия, сообщила Руми.
– Точно, – подал голос Воробьёв. – Подавленный какой-то.
– Да он в последнее время всегда подавленный, – добавил Кот. – Сходить его привести?
– Нет, я сам, – заявил Андрей и добавил. – Бодяга – отряди кого-то в помощь Бурееву и Шелковскому. Приведите их сюда. Проверьте оружие и всё остальное – нужно понимать чего мы лишились. Я скоро.
Лёша, наблюдавший всю эту картину и с интересом слушавший точные, уверенные команды Андрея, кажется, позволил себе лёгкое проявление одобрения на лице, но никому сейчас не было дела до его проявлений.
Как и сказала Руми, брата Андрей нашёл в лесу, примерно в паре сотнях метров от позиций «булатовцев». Игорь стоял на коленях и рыдал, даже не так – у него случился истерический припадок. Но это было ерундой. Действительно серьёзной проблемой был не срыв Игоря, а пистолет, который он держал приставленным к своему подбородку.
Когда Андрей увидел это, внутри у него всё оборвалось. Захотелось закричать, чтобы Игорь остановился, но он боялся кричать – вдруг это подтолкнёт брата к решительному действию? Однако и ничего не делать тоже было нельзя. Андрей застыл в нерешительности, не зная, что сказать или как правильно поступить, но поскольку каждая секунда могла стать решающей, он понимал, что должен срочно сделать хоть что-нибудь.
– Игорь, это я, – мягко позвал Андрей. – Ты что делаешь, брат?
Игорь не ответил, продолжая рыдать и всхлипывать. Руки у него тряслись, слёзы заливали лицо, размазывая грязь и кровь, которыми оно было покрыто. Выглядело всё это странно – воин, прошедший и повидавший столь многое, рыдал, как сопливая девочка. Но так было только на первый взгляд.
В последнее время Андрей вообще не уделял брату времени. Проблемы, ответственность, нехватка припасов, раненые, планирование и гонка за выживание – всё это отнимало у него все силы без остатка. На Игоря у него их просто не оставалось. Игорь же, лишившийся необходимой ему поддержки, а также запасов своих стимуляторов, испытал на себе всю силу обратной стороны любого наркотика – демотивацию, перешедшую в апатию, которая затем, подкрепленная сильным стрессом и невозможностью его преодолеть, превратилась в депрессию, из которой некому было его выводить.
Андрей, осторожно ступая, будто боясь спугнуть осторожного зверька, подошёл чуть ближе.
– Игорь, пожалуйста, поговори со мной.
Ответом было рыдание. Андрей продолжал медленно подходить, судорожно стараясь придумать, что делать. Когда до брата осталось несколько метров, он в нерешительности остановился. Толковых идей так и не было, но мысли вдруг сами начали превращаться в слова.
– Пожалуйста, не делай этого. Лучше поговори со мной. Расскажи, что чувствуешь. Накричи на меня, обвини во всём, можешь избить, если от этого тебе станет легче, но не стреляй, прошу.
Руки Игоря задрожали ещё сильнее, а затем затряслось и всё тело. И вдруг, не убирая пистолета от подбородка, он закричал: надрывно, истошно, во всю силу. Этот крик наполнил лес, растворяя в нём отчаяние, боль и обиду, которые рвались из Игоря вместе со звуком его голоса. А после остались только всхлипывания.
Пока он кричал, Андрею казалось, что так брат набирается сил для решительного действия. От страха, что может стать свидетелем его самоубийства, Андрей в бессилии закрыл глаза и не открывал их, пока Игорь не заговорил.
– Почему так… почему всё так? – дрожащим голосом сквозь слёзы тихо проговорил Игорь. – Что мы здесь делаем? Зачем?
Андрею трудно было что-то ответить. Он и сам уже не знал. Когда они выступали из «Убежища» он был уверен, что идёт мстить виновникам всех его бед. Уверен он был и перед первым боем с сектантами. Но потом всё пошло наперекосяк. Очень быстро он понял, что является вовсе не мстителем, а всего лишь песчинкой, которую ветер с лёгкостью поднимает в небо и несёт, куда захочет. Разве может песчинка что-то сделать? Кто она в вихре судьбы? Атом. Впрочем, иногда и песчинка способна вывести из строя огромный, но тонко настроенный механизм. Хватит ли ему удачи стать именно такой песчинкой?
Игорь всхлипывал всё меньше и меньше и, казалось, понемногу успокаивался, но вдруг снова взорвался.
– Это всё не то! Не то! – закричал он. – Мы не должны… Мы не можем, нас не готовили к такому! Почему мы должны вот так умирать? За что?! Я не хочу!
Он снова начал рыдать, пытаясь продолжать говорить сквозь слёзы.
– Ты говорил, что мы бьёмся за новый мир, за правду, за свободу… но ты не говорил, что это будет вот так… Я не хочу… не хочу быть разорванным на куски… не хочу видеть, как разрывает других. И вообще не хочу… не могу больше…
Слёзы снова текли по его лицу. Андрей, поняв, наконец, что именно привело к срыву брата, и сам чуть было не заплакал, но сдержался.
