Жестокость и кровавость произошедшего наложила на него новый неизгладимый отпечаток. Именно там Андрей впервые увидел, как выстрел из дробовика практически в упор разносит голову, словно арбуз, как в рукопашной схватке люди с остервенением убивают друг друга прикладами и ножами, нанося по двадцать и больше ударов там, где достаточно было и первых двух, как уходит с лиц человеческий облик. Даже у тех людей, от которых ты этого совсем не ждёшь.
Раньше такое потрясло бы Андрея до глубины души, нанесло бы такой удар по его психике, от которого он бы долго приходил в себя. Игорь так и вообще, наверное, мог бы сойти с ума. Но сейчас восприятие уже работало иначе. Вместо потрясения Андрей принялся философствовать, размышляя о том, что же происходит с человеком в таких ситуациях и почему всё именно так. Даже Игорь, который к удивлению Андрея заявил, что непременно хочет участвовать, и весь бой держался рядом с ним, хоть и получил свою порцию потрясений, но перенёс их заметно легче, чем ожидал Андрей. Впрочем, в окопах, где было жарче всего, Игорь прикрывал тылы брата и ещё двоих бойцов, и потому многого не увидел, так что, возможно, его неожиданная стойкость была вызвана именно этим.
Брат вообще удивил Андрея. После того авианалёта, когда Игорь чуть было не покончил с собой у Андрея на глазах, он будто воспрянул. Возможно, сказалось то, что после разговора по душам между ними укрепилась связь, а, может, всё дело в обещании… Видя, насколько упорно Андрей желает отомстить, Игорь заставил его дать слово, что после того, как Андрей добьётся своей цели либо поймёт, что это невозможно – он уйдёт из военных и выберет себе мирную профессию.
Это обещание, похоже, дало Игорю необходимую мотивацию, хоть его содержание и реальность выполнения были весьма сомнительны. Конечно, он не стал лучше, как воин, но по крайней мере нашёл в себе силы продолжать борьбу и оставаться рядом с братом.
Поглядывая на сверкающие на горизонте молнии, Андрей чистил своё оружие. С другой стороны стола тем же самым занимался Воробьев. Разумеется, молча. Рядом с ними со скучающим видом сидел Игорь и лениво посматривал на горизонт.
После длительных боёв подразделение осталось почти без боеприпасов, но буквально через полдня после подачи запроса запасы пополнили. Удивительно, но во всеобщем хаосе торговцы и снабженцы «Булата» умудрялись продолжать снабжать их почти всем необходимым: провиантом, патронами и даже техникой. Людьми, правда, не снабжали…
За эти недели полк понёс серьёзные потери и полком теперь мог считаться уже с натяжкой. У них осталось примерно человек шестьсот, ну, ещё около полусотни легко раненых, которые вскоре смогут вернуться в строй. Погибших, тяжело раненых и пропавших без вести оказалось свыше трёх сотен.
Потери не обошли стороной и взвод Андрея. Пришедшее на смену Бурееву отделение потеряло треть личного состава, а его командир был тяжело ранен и вывезен в тыловой госпиталь «Булата». Бодяга потерял двоих, и второй медик, Елагин, тоже был легко ранен. Отделение Черенко обошлось без потерь, но сразу трое бойцов, включая Кирилла, получили ранения разной степени тяжести. Таким образом, если бы им пришлось вступить в бой прямо сейчас, то в распоряжении Андрея оставалось только девятнадцать человек. Кирилл вроде как был ранен достаточно легко и рвался в бой, но если вдруг Катя скажет «нет», то их останется восемнадцать. Маловато. Может, проигнорировать её мнение?
Воробьёв громко щёлкнул ствольной коробкой своего «Калашникова», что привлекло внимание Андрея. Он бросил на него быстрый взгляд, а потом сразу перевёл на шумящих бойцов, расположившихся под соседним тентом.
На этом кратковременном отдыхе люди проводили время как могли – кто-то играл в карты, кто-то рассказывал анекдоты, разносившие вокруг взрывы хохота, благотворно влиявшие и на настроение тех, кто был в стороне; несколько человек разделись и принимали душ под проливным дождём, а Толик, разжившись на кухне необходимыми продуктами, варил на ужин что-то умопомрачительно вкусное, или по крайней мере запах из его котелка доносился именно такой. Некоторые дремали, пытаясь хоть немного восстановить растраченные силы. В эти часы они почти все до единого забылись, на время оставив происходящее где-то там, за стеной воды.
Чёрные тени, набежавшие из-за горизонта, всё сильнее окутывали мир тьмой, изредка пронизываемой вспышками молнии. В какой-то момент к шуму дождя и грохоту грома медленно примешался другой звук; он усиливался, и наконец, словно глухая угроза, стал шуметь на равных с погодой. Это был грохот артиллерийской канонады, проходившей где-то за горизонтом. А когда к нему примешался и грохот артиллерии, находившейся неподалёку от их позиции, окружающие притихли. Даже Толя отвлёкся от своего варева.
Разговоры оборвались, наступило напряжённое молчание. Люди поднимали головы и вслушивались, и на ещё недавно весёлых лицах мужчин и женщин, отложивших в сторону оружие, резко проступал суровый облик солдата. Он выражался в глубокой, тягостной тоске, в которой было всё: мужество, жажда жизни, надежда, растерянность… и горечь от потери товарищей и осознания того, что ты можешь стать следующим.
Но, как ни странно, никто не терял решимости продолжать сражаться. Вероятно, потому что все уже видели, что такое секта, прочувствовали её на себе, но сильнее всего повлиял на людей дядя Ваня, который в красках и с нужными эпитетами описывал всем вопрошающим, что и как делают сектанты. Причём вклад украинца в боевой дух бойцов оказался настолько весомым, что Андрей даже получил за его привлечение отдельную благодарность от Родионова.
Будто желая отвлечь людей от гнетущего молчания, сквозь шум дождя и грохот артиллерии стали прорываться новые звуки – рокот мощных двигателей и лязг гусениц. А через минуту с разбитого шоссе на просеку свернули два танка и медленно подползли к деревьям. Заглушив двигатели, их экипажи выбрались из машин, и забежали под ближайшие тенты. Начались расспросы, предмет которых Андрей понял, когда Катя указала на него одному из танкистов.
Под тент к Андрею, Игорю и Воробьёву перебежал мужчина среднего роста, худощавый, с болезненным блеском в глазах. На правой щеке у него выделялось огромное розовое пятно молодой кожи, вероятно, после ожога, которое заканчиваясь почти возле самого уха. У него отсутствовали волосы на правом виске, а также правая бровь и это создавало асимметрию на его лице.
– Ты лейтенант Романов? – сиплым голосом уточнил танкист.
– Младший лейтенант, – кивая, поправил его Андрей. – А кто вы?
– Лейтенант Ростовцев. Командир этих двух красавцев, – танкист указал рукой на танки. – Прибыл в твоё… ваше распоряжение по приказу подполковника Родионова. Также доставил вам это. Лично от подполковника.
Ростовцев достал из-за пазухи завёрнутый в мятый полиэтилен бумажный пакет и передал Андрею. Тот протянул руку и забрал его, смерив танкиста хмурым взглядом.
– Что ж, располагайтесь, где видите место.
Непривычно было получить инструкции в таком виде. Андрей привык, что Родионов озвучивает задачу лично, или хотя бы по радиосвязи. Интересно, почему он решил в этот раз действовать так?
