– Мина? Что происходит?
Я не знаю, кто бросил фразу. Я улыбалась пульсирующему белому свечению, прорастающему из бездны. Она откликнулась, и будет вершить суд. Так тому и быть.
– Что это? Где мы? Фира, да кто-нибудь объяснит мне, что происходит?!
Бесформенное свечение стало казаться паутиной, надвигающейся из небытия, но вскоре проступили очертания людей. Двадцать один пращур, основавшие величие Хиссы, положившие конец войне и раздорам, откликнулись на призыв.
– Это… Это…
Я молчала, ждала, и вот они передо мной, все двадцать и один.
– Ты пробудила нас, держи ответ, – словно выдохнула одна из фигур.
Лицо смазанное, не четкое, но голос родной, манящий, твёрдый.
Мои крылья взметнулись, и воины преклонили головы. Сейчас не я буду говорить с ними, а она, бездна, породившая магию, скажет им правду. Я не открывала рта, но слышала собственный голос. Он шел из глубины моего существа, казался приглушенным, бесполым.
– Закон попран. Дары окроплены кровью. Раздор и смута будет впереди. Трое хотят решить судьбу всех, укладывая камни в ритуальном порядке. Они будут клясться вашими именами, вашими символами, вашей волей. Здесь, перед лицом света: огня, воды, земли и воздуха, делю вас.
Мужчины разделились по пять человек, и выстроились, образуя пересекающиеся линии. Получился неровный крест, центр которого занял всего один. Не хватало пары человек, и они бы образовали идеальную руну двадцати одного.
– Дарованность войны благословит огонь, припорошит земля, польёт вода, остудит воздух.
Мои крылья бились за плечами, возвышая меня над всеми. Я посмотрела вниз и увидела себя в обнимку с Энн. Бабушка, не переставая, читала заклинание, и я ей вторила. Я, другая я. И тут до меня дошло, что те два человека, что замкнут руну двадцати одного – мы с Энн. Колье из зелёных сорторитов, купленное мной в Хиссе… Не знаю… В другой жизни горело пламенем. Там ровно двадцать один камень – нечётное число, как я люблю. Магия заключала новый договор. Осужденные будут наказаны, а судьи уйдут в небытие, сделавшись прахом на кладбище.
– Эти маги стихий скрепят своим дыханием Ритуал, – вещала другая я и махала крыльями. – Эгоцентрик запечатает силу камней.
Толчок – и я вынырнула из черноты на кухню. От яркого света зажмурилась, но почти сразу открыла глаза. Энн улыбалась мне. Она обняла, прижала к себе и сказала:
– Теперь точно всё будет хорошо, милая. Всё всегда будет хорошо.
Мы не обращали внимания на гробовую тишину, царящую на кухне. Все маги смотрел на меня и Энн, я это чувствовала, но мне всё равно. Они желали кроить жизнь по-своему, ладно, пусть кроят, что осталось. Но им не осталось ничего. Это был наш сюрприз: мой, Эрана и Энн.
Бабушка обнаружила любопытную статью, потом мы заглянули в переписку Вирта и Кира, а потом занялись поисками ритуала Тени. Четыре слабых стихийника обретались в доме, колье с двадцатью одним камнем нашлось. Куча подонков, что приказывали убивать людей за артефакты, обязаны получить по заслугам. Вот и решили – ритуалу быть! Теперь осталось выменять колье на лояльность короля и парламента и посмотреть на развивающий фарс на «Фоле». Выбор будет сделан, и я уверена, что сыну короля понравится.
***
Ночь обняла бархатом наши фигуры и заставила поёжиться. Я сняла колье и протянула его Эрну Зимнему. Тот в молчании принял подношение и кивнул. Отец, Мэр и Грек с Лилией стояли в сторонке, дожидаясь передачи артефакта. Как только драгоценности перекочевали в руки Эрна, родня кинулась в мои объятия. Суверен стоял рядом со мной и улыбался. Но я так счастлива, что не до дворцовых протоколов.
– Я провожу их, Мина, в замок Жар, – встрял Эран. – Не переживай за них, всё будет в полном порядке. У тебя тут миссия, не забывай.
Не могла отпустить отца, прилипла к нему, вжалась всем телом, из глаз катились слёзы. Он так похудел, глаза провалились, осунулся. Нет-нет, ему нужен отдых, я должна его отпустить. Им с Мэр требуется забота.
– Мина, им пора, – взяв меня за плечи, сказала бабушка. – Не волнуйся, до совета всего несколько минут осталось. Давай поправим тарынах. Вот так, всё хорошо.
Да что я там увижу? Всё будет разыграно, как по нотам.
Наконец, расцепив руки, я поправила платье и некстати подумала, что вырез у этого произведения швейного искусства довольно скромен. Разрез на юбке неизменной глубины – до бедра, но с этим существовать можно, главное широко не шагать. На грудь, возле самой горловины, приколола брошь, подаренную когда-то Виртом. Она усиливает силу, и почему не пользоваться реликвией?
Я оказалась права. На площадь, в центре которой из камня была выложена руна, вошли девушки. Восемь из десяти положили на неё артефакты. Произнесли заклинание и сказали, что собираются сделать. Ультиматум не задался, девушек смели, а носящиеся в небе дроны, записывающие происходящее, чтобы потом отобрать самые лучшие кадры, отображали крах заговорщиков.
– Мина. – Я оглянулась, рядом со мной стоял Марик. – Вы ко всему так серьёзно подходите?
– Не понимаю, – улыбнулась я.
– Ко всему, племянник, ко всему, – положив на плечо Марика свою руку, сказал подошедший Суверен.
– Тебе не страшно, дядя? Такое сногсшибательное усердие Мины оставило меня почти без невест. Трудно представить, что происходит с твоими придворными.
– Не завидуй, Марик. За такие выкрутасы Мины я дорого плачу. Но она того стоит. А ты пока определись: правая или левая девушка? Невесты ошарашены, их нужно вернуть на джакку и продолжить «Фол». В этом году он будет коротким.
– Слишком, – вздохнул Марик. – Тебе хорошо рассуждать, а мне женись. Я время хотел оттянуть, присмотреться.
– Вот и присматривайся к той, что слева, или той, что справа. Советую мирсианку, они все очень… заботливые.
Шутливый тон мужчин меня не задевал. Я думала о том, что ужасно устала, вымоталась и хотела куда-нибудь в пещеру в дикие леса к зверям, пусть даже хищникам. Они в любом случае не так опасны, как те, что пять долгих лет окружали меня.
– Мина, я благодарен вам, – подошел к нашему почти тесному кружку король. – Я не сказал вам этого сразу, растерялся. Если вы пожелаете принять от меня благодарность, то получите всё, что захотите.
– Да и от меня тоже, – кивнул суверен. – Вы желаете что-нибудь, Мина?
И я сказала, честно, без утайки, как на духу: отпуск, возможность уехать, сохранение привилегий рода.
Вместо Эпилога
Новый год должен вот-вот ворваться на континент, а Эран где-то задерживался. Я уже десятый раз проверила плеерон, надеясь отыскать в нём сообщения от возлюбленного, но всё тщетно. Поправив перед зеркалом прическу и расправив платье, полюбовалась отражением. Приятно видеть в зеркале себя и только себя, а не другую девушку. Не Мину Рус, фаворитку Суверена Мирсы, не боевую подругу верховного канцлера, не богачку, владеющую большей частью государства, а себя.
