Через две секунды дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина в застиранном халате и шлепанцах. Судя по тому, что в руках у нее была мокрая тряпка, я застала хозяйку квартиры в самый разгар уборки.
У женщины было довольно невзрачное, словно выцветшее лицо и такие же бесцветные волосы. С первого взгляда я затруднилась определить, кем она может приходиться Симонову. Для матери — слишком молода, а для супруги, пожалуй, старовата. Хотя всякое бывает…
— Добрый день, — вежливо поздоровалась я, испытав легкий укол совести. Я ведь невольно отвлекла человека от дел. — Могу я увидеть Антона Симонова?
На лице женщины появилось недоуменное выражение.
— Какого еще Симонова?
Теперь настала моя очередь изумляться.
— Извините, если я что-то перепутала, но мне этот адрес дали в клинике, где он работал.
— А, точно. Это тот врач, что квартиру у меня снимал, — уныло ответила женщина и пожала плечами. — Так он на днях съехал, вот уборку делаю.
— Может, мы поговорим в квартире? — Я почувствовала легкое раздражение из-за того, что меня держали на пороге, но главным образом я была раздосадована, что напрасно проездила и, похоже, упустила Симонова.
— А вам он зачем? — поинтересовалась дама с внезапно проснувшейся подозрительностью.
Я молча показала ей свое удостоверение частного детектива.
— Да что тут говорить-то, — вновь пожала плечами женщина, тем не менее посторонившись и пропустив меня в прихожую.
Судя по тесноте прихожей, это была обычная малогабаритная квартира, к тому же однокомнатная. Видимо, врач не мог позволить себе снять жилье получше. Да и добираться до работы ему было далековато, особенно при отсутствии личного транспорта.
— А когда он съехал? — спросила я, осмотревшись.
— Да пару дней назад, — ответила владелица квартиры. — Предупредил, правда, всего лишь за день. Но договор я с ним не заключала, поэтому и претензий никаких не могла ему предъявить. Но он заплатил за все дни проживания. И потом, в квартире порядок, техникой он пользовался аккуратно, все цело. Так что меня все устраивает, претензий нет.
А вот меня устраивало далеко не все.
— А он оставил вам какие-нибудь координаты? — поинтересовалась я на всякий случай. — Может, сказал, куда собирался ехать или на работу устраиваться?
Женщина лишь покачала головой:
— Нет, ничего не сказал. Телефон у меня только его остался, пока не стерла.
Женщина взяла с подзеркальника в прихожей свой мобильник и, потыкав в кнопки, показала мне экран.
Взглянув на цифры, я убедилась, что это тот же самый номер, который мне сообщили в клинике.
— То есть вообще ничего о себе не сообщил? — не оставляла я попыток хоть что-нибудь разузнать о бесследно пропавшем докторе. — Ни где жил до этого, ни откуда приехал, ни о своих планах?
Женщина отрицательно качала головой в такт моим вопросам:
— Нет, он вообще не особо был разговорчивый, хотя и вежливый. А я вообще-то и не расспрашивала. Плату за квартиру он не задерживал, в комнате всегда чисто. А что мне еще надо? Меньше знаешь, крепче спишь.
Женщина рассмеялась, показав крупные желтоватые зубы.
— А что он натворил-то, что им полиция интересуется? — внезапно спохватилась она.
Я вздохнула. Мне уже давно следовало привыкнуть, что благодаря удостоверению частного детектива меня часто принимают за сотрудницу правоохранительных органов.
— Пока ничего, — успокоила я бдительную владелицу недвижимости. — Мне всего лишь нужно было кое-что уточнить.
— А-а, ну, если уточнить… — Женщина понимающе кивнула.
Я поблагодарила хозяйку квартиры, которую некстати отвлекла от домашних хлопот, и вернулась в машину.
От моего внимания, естественно, не могла укрыться странность подобного совпадения. Практически сразу после гибели пациента его лечащий врач бесследно исчезает. Казалось бы, прямой взаимосвязи между убийством и серьезной болезнью не просматривается. Не будет же врач убивать собственного пациента просто потому, что тот ему надоел.
А что, если это действительно так, и Андрей Павлов рванул с корпоратива домой, чтобы встретиться именно с Симоновым?
В деле было столько неясностей и темных мест, что меня уже ничего не удивляло, в том числе и это на первый взгляд довольно абсурдное предположение.
Где же ты, врач Антон Симонов? Почему ты прячешься? И от кого?
Вернувшись домой и сварив себе кофе, я набрала номер Лады Мещерской, единственной упомянутой в завещании особы, с которой мне до сих пор так и не удалось побеседовать лично.
Константин Калачев упомянул о некой горничной и по совместительству няне, которая чем-то не угодила госпоже Павловой и впоследствии была уволена. Но Калачев пояснил, что горничная была немолодой. Ее имени он не называл, но мне казалось, что вряд ли это была та самая Мещерская, забеременевшая от Павлова.
— Алло, — в трубке послышался встревоженный женский голос, молодой и довольно приятный.
— Добрый день, — я вежливо поздоровалась и без всяких приготовлений заявила: — Я частный детектив Татьяна Иванова. Мне необходимо встретиться с вами, чтобы уточнить некоторые подробности в связи со смертью Андрея Анатольевича Павлова.
— Но что я могу сообщить? — К усилившемуся беспокойству в голосе женщины присоединилось раздражение. — Я ведь уже десять лет не была в Тарасове. Какое отношение я имею к смерти Андрея Анатольевича?
— Возможно, самое непосредственное, — жестко парировала я. — Я ознакомилась с условиями завещания, согласно которому вы получаете довольно крупную сумму плюс ежемесячное содержание. Когда вы собираетесь приехать в Тарасов, чтобы вступить в права наследования?
— Я… — Теперь голос собеседницы звучал несколько тише и не так враждебно. — Я уже вступила. Мне помог адвокат.
Я озадаченно молчала, моя собеседница тоже замолкла.
— Я не могу приехать в Тарасов, — Мещерская первой нарушила молчание. — У меня есть причина… Но я не против нашей с вами встречи и отвечу на все ваши вопросы, если вы сами приедете ко мне домой.
Что ж, видно, ничего не поделаешь, придется проехаться в Самару.
— Диктуйте адрес, — обреченно вздохнула я.
— Улица Краснокамская, четырнадцать, — продиктовала Мещерская. — Когда вас ждать?
— Завтра около десяти утра вас устроит?
— Д-да, — не очень уверенно отозвалась моя собеседница. — Если обещаете быть в Самаре завтра утром, то всю первую половину дня я буду дома, специально отпрошусь на работе.
— Хорошо, договорились, — милостиво согласилась я. — Завтра около десяти утра буду у вас. Может, чуть раньше.
Мещерскую это устроило. Она вежливо попрощалась и отсоединилась.
