- Чего ещё придумал? - продолжаю гладить, спускаюсь ниже, к пояснице. Обвожу пальцами каждую мышцу и ту родинку, что много раз стояла перед глазами.
- Он не только меня, но и тебя оскорбил, - вредничает Павел.
- Не говори глупостей, Паш, ничего плохого он не имел в виду, то, что мы делаем — это действительно неправильно, - осуждаю наши действия, продолжая гладить лопатки.
- Знаешь, твой муж ни в чем себе не отказывает.
На секунду останавливаюсь.
- Ты не знал, кто мой муж, когда забрал мой ежедневник. Глеб тебя любит.
- Звучит как-то странно.
- Это правда.
- Приятно, - оборачивается Павел, когда я наклоняюсь, оставляя цепочку поцелуев на его плече.
Паша не выдерживает, забирая у меня мою игрушку, разворачивается лицом к лицу, целует в губы, облизывая рот.
- Я вчера был у Ольги.
Мгновенный шок парализует. Моё сердце останавливается, испуганно смотрю на него. Отодвигаюсь, я ревную. Мужа нет, а рыжего спасателя по-черному. Хочу выцарапать ей глаза, а ему отрезать достоинство. Вот такой парадокс. Паша опрокидывает меня на спину, улавливая моё настроение, больно сжимает двумя пальцами подбородок, но от этой боли лишь горячее внутри.
- Если я говорю, что не спал с ней, значит не спал, - читает мои мысли, - судя по всему, ударила тебя не она.
Проводит пальцем по нижней губе, а потом наклоняется и кусает её.
Бесконечные ласки так отличаются от всей моей жизни. Я как будто была слепой все это время и вдруг прозрела, увидев все краски мира. Игра в которую мы играем, похожа на засахарившейся мед, долгое время стоявший колом в банке. Его поднесли к огню и он начал таять. Пропади все пропадом, как же сладко.
- Ты не понимаешь, что делаешь со мной, - не снимает, а сдирает с меня кофту, разрывая молнию, растягивая края в разные стороны, опуская до пояса, - какая вкусная, нежная кожа, какая ты приятная.
Дергает лямки лифчика, а я безмолвно позволяю, потому что никогда не ощущала себя настолько желанной. Пусть ему нужно от меня удовольствие, пусть по какой-то причине именно я вызываю у него такое острое желание. Но как же вкусно чувствовать себя нужной, обманываться в забытьи. Мы с ним разные. Я предпочитаю обойти озеро, чтобы не намочить ноги, а он из тех, кто лезет через центр, в ледяную воду по пояс. Я боюсь показать, как хочу его, а он кладёт мою ладошку на низ живота, облизывая и кусая мои соски до искристой боли.
Я понимаю, что мы оба уже не сможем остановиться, потому что ласки настолько терпкие, что прокатывают по телу волнами прибоя, цепляя каждую клеточку.
Руки Павла, как и поцелуи — это что-то невероятное, с одной стороны он нежен, но с другой, сильные пальцы похожи на тиски и мне это нравится.
Из спальни выбегает Мари, она гавкает и кружится в центре комнаты, мне становится не по себе, как будто мы не одни. А собака устремляется в коридор, а затем возвращается в зал, сжимая в зубах ручку моей сумки, внутри которой разрывается телефон.
- Паша, стой, я никому ничего не сказала, - я приподымаюсь, пытаясь высвободиться, но Павел уже не Павел.
Он одно сплошное желание. Мой горячий источник наслаждения.
Наедине мы не способны разговаривать, так сильно нам необходимо освобождение.
- Моя дочка, она будет плакать, - запускаю руки в его волосы, - волноваться, куда же я пошла?
Ничего не могу придумать, особенно, когда он настойчиво гладит меня между ног. Ещё чуть-чуть и тампон внутри меня нас обоих не остановит.
- На работу, случилось что-то срочное, - возвращается к моему правому соску спасатель.
Розовая вершинка превратилась в камешек, он покусывает его, мучая поцелуями, а я вздрагиваю, вибрируя от наслаждения.
Но телефон продолжает звонить, и я предпринимаю ещё одну попытку выползти из-под сильного, тяжёлого мужского тела.
Я едва держусь на ногах, нащупываю трубку, отвечая дрожащим голосом. Павел тоже встаёт, и пока я разговариваю и пытаюсь натянуть кофту, минуя лифчик, подходит ко мне сзади, снова спуская ткань вниз. Он целует мои плечи, шею, прижимаясь мускулистым торсом к моей обнажённой спине, Павел сводит меня с ума. Какой же он горячий.
Кое-как завершаю звонок, а он отбрасывает трубку, разворачивая меня к себе лицом, теперь мы целуемся стоя. Губ я уже не чувствую, а он сжимает их ещё требовательней.
- Мне правда нужно идти, - пытаюсь остановить эти безумные ласки, хотя сама глажу его мощную спину и плечи, царапаю их ногтями.
Отступаю в коридор, а Паша идёт за мной.
- Когда ты придёшь ко мне снова?
Я умудряюсь нацепить лифчик, кофту, обувь.
- Не знаю, - нежно улыбаюсь я, выпрямляюсь, касаясь его колючего подбородка, - как смогу вырваться.
- Я жду несколько дней, после чего заявлюсь к тебе домой и трахну прямо на супружеском ложе.
Глава 31. Павел
Стойка ресепшн в приемной главы нашего муниципального образования темная, почти такая же по цвету, как волосы секретарши, что сидит за ней, вальяжно откинувшись на спинку. Вставив один наушник в ухо, она смеется над тем, что смотрит на мониторе компьютера. Вокруг неё лежат стопки накопившихся документов, но, похоже, её это мало интересует.
- Сегодня приёма нет, - смотрит она на меня и тут же отворачивается.
- А я к тебе, - облокачиваюсь на стойку, включив все свое обаяние.
Широко и игриво улыбаюсь. Но видит бог — это сложно. Продажная сучка надменно поворачивается, снисходительно смерив меня взглядом. Принимать мужское внимание, как должное — это часть её образа. Она конечно красивая, но я лучше поцелую крышку унитаза, чем оближу всю ту косметику, что она на себя намазала. Смотрит на меня ещё раз, потом вздыхает, как будто здесь стоит очередь из желающих таскаться за ней.
- Где-то я тебя видела, - недовольно жмёт пробел, останавливая воспроизведение.
Вынужденная прервать свое занятие, она скрещивает руки, слегка отъезжает от стола, перебрасывая ногу на ногу. Стойка больше не скрывает упругие золотистые бедра и длинные ноги. Эффектно, осталось только придумать, как узнать у неё правду. Со стола она берет мобильник в блестящем чехле, покрытом россыпью стразов, поглаживает его длинными яркими ногтями.
- Я тот, о ком ты можешь только мечтать.
Она смеется, по-лошадиному, так громко, что я едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться.
- Прости, но мальчики из обслуживающего персонала меня мало интересуют.
Я обхожу стол, разворачивая её кресло к себе.
- Ну да, ежедневно обслуживать богатого властного дяденьку, куда интереснее.
Она вздыхает дернувшись.
- А, я вспомнила, ты тот спасатель, что выиграл соревнования, понятно, - махнув рукой, подтягивает себя вместе с креслом, но телефон из рук не выпускает, продолжая перекладывать и поглаживать.
