Кирилов оборачивается на здание базы, подчиненные мгновенно отлипают от стекол. Он грозно хмурится, меняясь в лице, подталкивая меня к калитке.
— Я провожу до работы, — хрипит он, еле слышно, бросая строгие взгляды в сторону базы.
— Тебе же нужно быть начеку, — улыбаюсь.
— Ничего, справятся без меня, не маленькие.
Так непривычно, что он идет рядом.
— Как там Зина?
— Соскучился?
Ого, что я делаю? Заигрываю с Мистером хладнокровие?
Но Кириллов не приклонен. Строг и сосредоточен.
— Ты должна сразу же сообщить мне, если она хоть что-то вытворит в твою сторону. Ты знаешь, со мной шутки плохи.
— Слушаюсь и повинуюсь, — смеюсь я от того, как он говорит о Зинке.
Мне нравится, что он заботится обо мне, пусть и таким странным способом. Это вселяет мизерную надежду в мое сердце. А вдруг я ему не безразлична? Но у него своя жизнь, своя боль, своя любовь… От последней мысли становится не по себе. Я — минутная прихоть в тяжелой судьбе Олега Борисовича. Что-то вроде похода в пиццерию на один из ежегодных, семейных праздников. Не то, чтобы шикарный ресторан, но ощущения приятные, вроде как отпраздновали.
С грустью смотрю перед собой. Ревную, но не могу даже сказать об этом вслух. Он говорит о своей Вике открыто, не скрываясь, он ставит ее как неоспоримый факт. Так делают, когда все еще любят.
Обычно, если начинаешь спать с мужчиной, то подсознательно строишь планы, ищешь разумные доводы, почему вы должны быть вместе. А я знаю, что никаких планов у нас с Кирилловым быть не может. Он и так дал мне больше, чем остальным своим случайным любовницам.
— Чем планируешь заниматься сегодня вечером?
— Думала квартиру съёмную посмотреть.
— Одна?
— Ну да, — пожимаю плечами.
— Во сколько? С тобой пойду, прослежу, чтобы не обманули.
— Ладно, — отворачиваюсь, улыбаясь. — После шести.
— С мужем все завершила? Претензий он не имеет? На воссоединении не настаивает?
— Нет, он приходил много раз, но… Не особо интересно.
— Не вздумай принять его обратно! Это приказ!
— Ты уже говорил, товарищ начальник отряда.
Вот уже командир. Кириллов молчит, никак не реагируя.
А потом вдруг оживляется:
— Не думаю, что он отступит! Ты ему слишком дорога. Постарайся не задерживаться по вечерам.
Мы доходим до забора, и я уже собираюсь вернуться на свое рабочее место, но Олег меня останавливает. Мы словно пытаемся понять, и узнать друг друга, вроде бы только что горячим сексом занимались, а ведем себя так, будто прощупываем почву, проверяя на вшивость. Я не знаю, как себя ставить по отношению к нему, а он вроде бы и тянется, но слишком осторожно, словно ходит по канату над пропастью. Забор высокий, окон с этой стороны здания нет, только деревья. Нас никто не может увидеть.
Я собираюсь уходить, прощаюсь, но Кириллов останавливает, разворачивая к себе лицом.
Целует.
Вот уж не ожидала. Сердце моментально сжимается, бьется как-то неестественно быстро. Он обнимает меня двумя руками,прижимается губами к моим губам. На вкус он просто потрясающий, в животе становится сладко, а в голове играет музыка.
Мне будет очень больно, когда он наиграется и вернется к своим привычным барным приключениям.
Глава 22
Лиза
— Ты слишком добра, — привычно скрестив руки за спиной, стоит у окна Олег.
Он хмурится, брезгливо разглядывая вид. В моей новой съёмной квартире нет мебели, поэтому мы расстелили на пол покрывало и устроили что-то вроде пикника. Я приготовила простые закуски, а Олег принес вино. Он стоит так довольно долго. Смотреть на него — это отдельный вид удовольствия. Такие великолепные фигуры: широкие плечи и торсы, поделённые на квадраты, мне удавалось видеть только в женских журналах.
Впечатлило, как Олег Борисович ходил со мной по адресам, разговаривал с арендодателями, будто это действительно важно для него. А когда одна из хозяек по незнанию назвала его моим мужем, не стал исправлять.
— А ты слишком строг! — смеюсь, охмелев от спиртного.
Рядом с ним все как-то иначе. Викинг сказал, что я смелая. Скорее, абсолютно безрассудная. Развалила семью, разрушив столетние отношения, наломала дров, сижу теперь на полу.
— Ты отдала кучу денег за то, чтобы снять халупу, — разворачивается Олег, и строго смотрит на меня.
— Хозяйка показалась мне милой, — пожимаю плечами.
— Она хитрая, а не милая, — вскидывает подбородок Кириллов.
Олег аккуратно опускается на покрывало рядом со мной. Как же хочется разделить с ним пополам мир и небо. Но это только мечты.
— Ты же сказал, что вариант неплохой, — улыбаюсь, заглядывая ему в глаза. Олег тоже смотрит.
— Можно было поискать еще, — чёрные глаза сверкают, как капли дождя на солнце.
— Соглашаться, чтобы избавиться от проблемы — это плохая тактика. Следуя правилам, необходимо было рассмотреть множество вариантов.
— Зануда, — говорю я тихо, но он конечно же слышит, смотрит на меня строго. — Ой, я больше не могу ходить по этим квартирам.
У него такие выразительные глаза, что взгляд прожигает насквозь, приказывая подчиниться и признать его превосходство над собой.
Хотя, что тут признавать, я итак принадлежу ему полностью. Надеюсь только, что ему это заметно меньше, чем мне самой. Да, я влюблена, очень сильно. Эти отношения для меня прекрасны и в то же время невероятно сложны. Кириллов же как будто вошел в мой дом, но не разулся, так и стоит в обуви на пороге, не решаясь окончательно остаться.
— Шикарная квартира с видом на помойку, — чеканит командным тоном Олег Борисович.
— Это мусорные баки, к тому же они видны с седьмого этажа частично.
В моем бокале заканчивается вино. Олег это замечает и тянет меня к себе, аккуратно поит из своего. Я пью, потому что ему так хочется, потому что его заводит, когда я подчиняюсь, а мне нравится делать ему приятно. Не забыв облизать его пальцы, закрываю глаза от удовольствия. Он обнимает, и я сажусь между его ног, укладываясь спиной на широкую, твердую грудь. Олег гладит меня по голове, положив подбородок на макушку. В нем странно сочетаются порывы ласки и темная недосказанность. Иногда, опомнившись, он жестко отдаляется. Мы делим этот грех пополам. Обманули моего мужа, обманули его жену. Я украла его у всех и выбрала любовь. Надолго ли?
— Что решила с мебелью? — его тон как обычно суровый и уверенный.
— Присмотрела стол, — его пальцы зарываются в мои волосы и мне хочется стонать от наслаждения.
