— А спать на чем?
— У меня есть раскладушка.
— Удобно, — пьет из «нашего» бокала Кириллов.
— Не издевайтесь, товарищ начальник.
Он прижимает меня крепче. От этого кожа покрывается мурашками.
— Закажешь завтра стол, — командует Кириллов, — чтобы после семи привезли, я освобожусь и помогу собрать.
— Ладно, — послушно соглашаюсь.
И в этот момент звонит телефон, разделяя наш день на «до» и «после».
Олег встает и, не скрываясь, начинает разговор.
— Да, Любовь Викторовна. Хорошо, я уже возвращаюсь. Не переживайте, я сам ее покормлю ужином.
Внутри меня всё опускается. Встаю с пола, принявшись собирать тарелки и бокалы. Слушать о его жене невыносимо.
— Вика любит у окна сидеть. А лекарство я заеду куплю, ну и что, что крюк. Да, надо, так надо.
Ухожу на кухню, чтобы не слышать нежную заботу в его голосе. Разве не за это я так уважаю его? Разве не поэтому выбрала? Благородный, щедрый, смелый.
Только от этого боли не меньше. Безразлично смотрю в окно. Вот так, близко, кожа к коже, а сердце все равно там, с ней. Часто смотрит на часы, контролирует ситуацию. Не забыл, где должен ночевать, кого укрывать одеялом. Голову не потерял. Добиться его внимания я смогла, а вот смогу ли удержать? Громко одергиваю сама себя. Она же больна. Она беспомощна, а я как бездна, у которой не стыда не совести. Подхожу к мойке. В десятый раз мою одну и ту же тарелку.
— Ладно, мне пора домой, — прочищает горло, топая тяжелыми ботинками в коридоре.
Натягиваю улыбку, замирая. Снова любуюсь им. Высокий рост, широкие плечи, стальные бицепсы даже через одежду. Куда ж я вляпалась-то, господи? Его дом там, где его жена. А я остаюсь в пустой квартире, чувствуя, как трещит по швам мое сердце.
— Ты любишь ее? — поднимаю грустные глаза.
— Да, — спокойно отвечает Кириллов, открывая дверь и опуская ручку с каким-то особенным, душераздирающим скрипом.
Бежать, что есть сил. От него, от себя… Прекратить, пока боль не стала совершенно невыносимой. Тело сковывает холодом, будто я окунулась в ванну с ледяной водой.
Когда дверь за ним закрывается, начинает звонить мой телефон. Голосовые сообщения от выпившего Жени, смски и наши совместные фотографии во все мессенджеры сразу. Все это никак не трогает. А вот спокойный взгляд черных глаз, что исчезает за закрытой дверью… Самое ужасное, что мне с ним как-то по-особенному хорошо. Наваждение и благородство. А чего я ждала? Что такой правильный и железный человек, как Кириллов влюбится в меня без оглядки за пару страстных минетов? Викинг говорил, что его зовут «сильный духом, холодный сердцем». Нет это не так, его сердце не холодное, просто он оставил его где-то там… Где устремлен в одну точку замерший взгляд его красавицы жены. Как же больно то, Господи.
«Люблю тебя», — падает еще одна смска от почти что бывшего мужа, спокойно отвожу взгляд в сторону.
Вокруг что-то со стуком бьется, будто ломается стекло. Неудивительно. Это мои разбитые мечты крошатся на осколки. Опускаюсь на свое покрывало. Так и сижу, уткнувшись взглядом в точку на стене.
Глава 23
Олег
Издалека заметив стекла, что рассыпаны на земле, сразу же понимаю, что в здании выбиты абсолютно все окна. Осторожно ступая по хрустящим под ногами осколкам, прищуриваюсь, разглядывая зияющие в стеклопакетах дыры. Ветер поднимает пыль, сквозняк завывает, разнося по кабинетам базы листы бумаг. Хорошо, что никого из ребят в этот момент не оказалось внутри.
— Ну и кто это сделал, господин начальник? — незаметно подкрадывается ко мне Петров.
— На самом деле вариантов масса, — поднимаю осколок с земли, подношу к свету, — камнями били.
— Но основных все же два.
— Излагай, раз начал, — хмуро оборачиваюсь к члену своей команды.
— Депутат, чью тачку мы стукнули.
— Об этом я не подумал.
— Или...
— Или? Я понял.
На этот раз не оборачиваюсь и не смотрю на Петрова.
— А я вот все же скажу это вслух, — подходит с другой стороны Викинг. — Боксер, чью жену вы, Олег Борисович...
— Только попробуй произнести это.
Викинг поджимает нижнюю губу, тяжело дышит носом. Молодой, резвый. Конечно, они догадались, чай не дебилы. Уж больно счастливыми и раскрасневшимися мы выглядели с Лизой, когда мои спасатели вернулись с задания. Парнишка ревнует, но это последнее, что меня интересует сейчас.
— Возьми ведро, метелку и совок в кладовой, — рычу на него, отдавая приказ.
Он смотрит на меня с нескрываемой злостью. Да, он хотел Лизу себе, но мне плевать на его хотелки.
— Так точно! — выплевывает он.
— Перчатки не забудь надеть, а то еще порежешься.
Викинг исчезает.
— Можно сказать в штабе, что их ветром разбило, — хмурится Петров, — вчера вроде какое-то штурмовое предупреждение было. Из лесу сосну притащим, мол, она в окно.
Равнодушно смотрю на Петрова.
— Полицаю вызывай, пусть протокол составляют. Это уже не смешно. На объект стратегического назначения совершено нападение.
— Так вроде и до этого смешно не было, Борисович.
Приходится отвлечься на работу, ведь выезды на чрезвычайные происшествия никто не отменял. Двое мужиков отправились с бензопилой за дровами. Леса кругом хватает, главное не попасться на глаза работникам Лесхоза. Пошли в лес, спилили пару стволов сухостоя. А деревья падать отказывались, и в тот момент, когда они спили второе, решили подтолкнуть. Один планировал смотреть, куда ствол будет ложиться, а другой мужик толкать. Вот первый зашел за кусты и пока оглядывался, услышал, что что-то на него летит. Все произошло слишком стремительно. Первый мужик застыл от ужаса, вместо того, чтобы бежать и спасаться. Здоровый, крепкий мужчина в одно мгновение стал беспомощным, в глазах появился туман. Сук дерева пробил ему грудь, жизнь начала покидать тело. Второй мужик впал в истерику, его задурманил стресс, он проверил жив ли товарищ, но стал бегать вокруг. Признаки жизни были, правда кровь изо рта текла очень активно. Он попытался сдвинуть дерево самостоятельно, но потом понял, что если воткнулось в легкое или сердце, то он убьет друга. Бог с ним со штрафом, решил вызвать нас.
— Два километра от деревни Ферши, — командую Петрову, загружая необходимую технику, тут же звоню по телефону, вызывая скорую.
К счастью, точка происшествия была указана максимально точно и времени на поиски тратить не приходится.
— Викинг, снимай боевку. Петров, заводи бензопилу. И подойди ближе, — смотрю на стажера, — поможешь фиксировать ствол.
Он все еще дуется на меня, но повинуется. Опилки летят в разные стороны, слышен свист лезвия. Стараясь максимально не тревожить пострадавшего, мы, подложив боевку стажера под тело, переносим его к месту, где находится «скорая помощь».
