Она взяла пропитавшийся кровью рулон бинта и начала накладывать Булавке повязку на основание бедра.
– Зачем это, доктор?.. – вяло спросила полуживая Булавка.
– Вы не наступили на гвоздь, а случайно сели на него, – объяснила Ингеборга. – Вы не заметили гвоздь, потому что вам было плохо от отравления, полученного вследствие употребления в пищу просроченного шоколада, который вы приобрели в частном порядке. У вас сильно проткнута правая приводящая мышца бедра. Повреждены несколько кровеносных сосудов, это вызвало обильное кровотечение. Видеонаблюдение в операционной зафиксирует повязку в нужном месте, это упростит мне работу. – Она бросила взгляд на остальных «снежинок»: – Гвоздь придумайте сами, на случай, если кто-нибудь из начальства захочет его увидеть, он должен быть не меньше пяти сантиметров.
Через пару минут повязка была готова, и одетую выше пояса в униформу Булавку уложили на только что доставленную в номер медицинскую платформу. Больную накрыли простыней, и Ингеборга проследила, чтобы испачканная в крови нога с окровавленной повязкой не были закрыты тканью. После этого она поставила Булавке вполне настоящую капельницу с кровяной плазмой и велела «снежинкам» везти больную в медотсек. Никаких проблем не возникло, разве что встречные прохожие, увидев окровавленную повязку на ноге у лежащей под капельницей охранницы, настораживались, подозревая нападение выжившего террориста. Но «снежинки» авторитетно объясняли про неприятность с гвоздем, люди успокаивались и желали Булавке выздоровления. Охрана блокпостов в лифтовом подуровне что-то зафиксировала в своих электронных журналах, и несколько охранников немедленно отогнали от лифтовой площадки десяток жительниц второго уровня, велев им дожидаться прихода следующей кабины.
До медотсека процессия добралась спокойно, даже вечно ожидающая очередь при виде медицинской платформы с больным расступилась сама. Булавку поместили в стационар, и Ингеборга отпустила «снежинок» отдыхающей смены по домам.
– Что с ней? – недавно заступившая на смену Кристина ожидала возвращающуюся из стационара Ингеборгу в операционной, возле одного из биорегенераторов.
– Правую приводящую проткнула, – объяснила блондинка. – На гвоздь села…
– Да не с ней! – Недовольно отмахнулась Кристина, поправляя надетую на лицо медицинскую маску. – Я про Светлану! Она сидит в диагностическом кабинете и возится с неудачницами со второго уровня, как будто это ее самое любимое занятие! У нее смена полчаса назад закончилась, а она заявила, что, типа, «еще немного поработает»! Карен ее все-таки бросил?
– Вроде нет, – Ингеборга пожала плечами. – По крайней мере, пока точно нет. Просто она захотела наконец-то освоить профессию, чтобы повысить собственную ценностью.
– Это она сама так сказала? – Кристина с пониманием улыбнулась. – Значит, Карен точно скоро от нее избавится. Он давно уже устал играть в моногамию, это заметно по его голодному взгляду. Не понимаю, как он так долго продержался! Особенно когда все его друзья имеют по три-четыре любовницы. Сомневаюсь, что у нашей Светы хватит личных качеств, чтобы удержать мужчину от полигамии в таких условиях! Уверена, тут не обошлось без Брилёва, и не удивлюсь, что это он не позволяет Карену бросить Яковлеву!
– В своих силах, как я вижу, ты уверена на сто процентов? – скептически уточнила блондинка.
– Тише! – предостерегла ее Кристина и понизила голос: – Я же просила не забывать про прослушку, не усложняй мне задачу! – На ее лице появилась многозначительная улыбка: – В своих силах я уверена на тысячу процентов, – тихо заявила она.
– То есть Брилёв будет только твой и больше ничей? – Ингеборга ответила на ее улыбку вежливым скепсисом. – Его пример окружающих не остановит?
– Святая простота! – Кристина негромко прыснула. – Конечно, нет! Сначала я буду нежно и преданно потакать ему в его прихотях, и он даже не заметит, как я начну затягивать на нем ошейник! А потом он будет прятаться от меня, как дошкольник от матери, если будет знать, что вызвал мое недовольство! Пусть только пикнет – и получит вынос мозга! Он же в глубине души мечтает о том, чтобы подчиняться такой, как я! Ему скучно от того, что все вокруг перед ним пресмыкаются, вот и хочется острых ощущений!
– Не боишься, что в таком случае найдется такая же, как ты? – Блондинка с интересом поглядела на подругу. – Которая тоже будет сначала вести себя нежно и преданно?
– Пусть попытается, – усмехнулась Кристина. – Я всегда открыта к соперничеству! Только ей ничего не светит! Потому что я умнее. Инга, зая, это подземный бункер, из которого нет выхода! Я изучила всех возможных конкуренток, ни одна из них для меня не опасна! Чем они могут его привлечь? Сексом? Но я не буду бить его по самому больному месту – по самолюбию! В глазах окружающих он будет выглядеть круто, я не стану препятствовать его походам налево! Именно налево, зая! Пусть развлекается с этими неудачницами тайком от меня. Главное, чтобы формально я об этом не знала, а он всегда знал свое место!
– Напоминает Светлану и Карена, – тихо хихикнула Ингеборга. – Она тоже хочет быть единственной и неповторимой, а он устал быть ее и больше ничьим. Когда вокруг столько соблазнов.
– Зая, – Кристина устало вздохнула и произнесла почти беззвучно: – Мне не нужен мой и больше ничей Брилёв. Мне нужен мой и больше ничей Центр! А для этого нужно использовать Брилёва, и использовать ювелирно, с применением интеллекта и половых органов, а не только половых органов.
Она бросила на Ингеборгу встревоженный взгляд:
– Тебе удалось что-нибудь придумать насчет моей проблемы? У меня после смены будет всего час, время уже назначено, и его график встреч распланирован с учетом двухчасового сеанса психологической релаксации. Карен уже дважды спрашивал меня, нужно ли пересматривать график из-за состояния моего здоровья.
– Удалось, – успокоила подругу блондинка. – Через шесть часов у нас будет окно, ляжешь в биорегенератор и выйдешь совершенно здоровой со всем, что тебе нужно. Сейчас мне пора к пациентам, а ты займись инженерным отделом. Мне нужен второй диагност, пусть скажут, смогут они его починить и когда именно?
Инженеры ответили только через четыре часа. Пообещали починить диагност за неделю, сославшись на неимоверную загруженность и отсутствие опыта ремонта медицинской техники, что предполагает некоторое количество ошибок, которые неизбежно будут допущены в процессе ремонта. С ними придется разбираться, это потребует неоднократной переделки работы, то есть дополнительного времени, которого сейчас нет, ну и так далее. Одним словом, цейтнот, в котором сейчас находится инженерная команда, Ингеборга понимала лучше всех. Неделю придется обходиться одним диагностом, это не самый лучший вариант, но не смертельно. В крайнем случае можно применить диагностические функции биорегенератора. БР дает очень точную картину состояния пациента, но это долго и затратно, зачастую такие траты не стоили того даже в мирной жизни, а уж теперь – особенно. Количество медицинских химреагентов на складах медленно, но неуклонно таяло, и взять новую химию было негде. Хранилище Росрезерва, где были складированы подобные запасы, находилось в той части складов, которая попала под ядерный удар, об этом Брилёв говорил еще в первые дни после ее появления в «Подземстрое-1». Начальник Центра возлагал большие надежды на будущую деятельность Экспедиционного Корпуса, но пока новых реагентов взять негде. На эту тему у Ингеборги была одна идея, но ее необходимо обсудить с Порфирьевым, а злюка-капитан слишком сильно занят подготовкой к новой экспедиции.
