Теперь нужно ждать, когда Соколянская нанесет первый удар. Это будет что-нибудь мягкое, слезливо-жалостливое, нечто вроде «беззащитной и беззаветно влюбленной в тебя няше нужно то-то и то-то». Иначе – нет, не скандал и истерика с выносом мозга, для этого еще рано, а полные слез глаза, невыразимая печаль или что-нибудь более тонкое. Кто знает, на что были способны те, кто ее обучал… Но предупрежден – значит, вооружен! Он будет делать вид, что ни о чем не догадывается, и ждать развития событий. Как только возникнет малейшая угроза, Соколянскую надо будет убрать. Но сделать это нужно тонко, чтобы не вызвать подозрений у Порфирьева со Снегирёвой. Эти двое способны на многое, они могут быть катастрофически опасны, но сейчас они бесценны, и при грамотном использовании могут оставаться такими долго. Над ответным ударом нужно думать, и думать серьезно, отталкиваясь от того, как будет действовать Соколянская.
Зато у него появился неожиданный бонус: Яковлева в последнее время радует, взялась за ум и начала активно осваивать профессию. Соколянская утверждает, что Яковлева подвержена всплескам энтузиазма и таковые не длятся у нее долго. Однако пока данный всплеск не прошел, и она пытается чему-то там учиться у Снегирёвой. Кто бы мог подумать, что семейный конфликт с Кареном повлияет на нее так благотворно. Яковлева испугалась быть брошенной и остаться в люксе без средств, достаточных для его содержания. Брилёв снисходительно усмехнулся. Все было продумано заранее так, чтобы она никуда не делась, но если угроза нищеты так эффективно на нее подействовала, то этот эффект надо развивать. Он уже провел беседу с Кареном и разрешил ему завести, для начала неофициально, несколько любовниц, но расставаться с Яковлевой запретил. Пока она корпит над изучением медицины, ничего менять не будем. Как только ее настрой схлынет, одна из неофициальных любовниц станет официальной. Короче говоря, основные мотивирующие факторы Яковлевой теперь понятны, и он в любом случае заставит ее набраться квалификации, достаточной для самостоятельной практики в медотсеке второго уровня. А Снегирёву заберет на первый. К тому времени на втором уровне биорегенераторы подустанут, они не вечные, их ресурс вырабатывается от непрерывной эксплуатации. В самый раз оставить старый медотсек бесполезной толпе. Заодно преподнесем это как знак того, что второй уровень нам очень важен, незаменим и так далее.
В общем, внутри Центра все идет просто превосходно. Если бы не проблемы с роботами и вероятным противником, можно было бы спокойно воплощать в жизнь свои планы и получать удовольствие. Но жизнь полна несправедливости… А тут еще вчера ночью его снова пробрало дрожью до мозга костей, и он вспомнил, что с момента восстания террористов не получал лечение от своего облучения. Сначала Снегирёва еле шевелилась, потом она занималась ранеными и больными, да и у него были проблемы поважнее, а здоровье вроде пошло на поправку. Поэтому ночной тремор его довольно сильно напугал, и он сразу же связался со Снегирёвой. Та, как обычно, не спала и возилась с возвращающимися с поверхности рабочими бригадами. Блондинка выслушала его жалобу и сказала, что сеансы терапии нужно возобновить, но график забит настолько плотно, что прямо сейчас она не может назначить ему время. Ничего страшного в его состоянии нет, и несколько часов ничего не изменят.
Это объяснение немного успокоило Брилёва, хотя услышать о том, что прямо сейчас у врача нет свободного биорегенератора для хозяина Центра, было неприятно. Это еще больше утвердило его уверенность в том, что на первом уровне должен быть свой медотсек. Спустя час с ним через помощника связалась Соколянская, которой Брилёв из тактических соображений пока решил не давать прямой связи с собой. Ее вывели на видеосвязь, и Соколянская предельно деловым и корректным тоном сообщила полковнику о двух имеющихся у Снегирёвой свободных окнах и попросила выбрать подходящее, чтобы прийти на сеанс лечения. При этом смотрела Соколянская так, как будто прямо сейчас выпрыгнет из монитора и изнасилует Брилёва на месте. Полковник с трудом удержался, чтобы не вызвать ее к себе в кабинет для согласования деталей. Это было бы демонстрацией слабости, а противостояние только началось.
Брилёв покосился на хронометр. До выбранного им времени визита в медотсек оставалось три минуты. Он опаздывает специально, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, кто здесь главный, но сильно задерживаться не стоит. Ломать график работы на поверхности не в его интересах. Он способен подстроиться под общую очередь. Более того, это можно использовать правильно: все рабочие бригады уже в курсе, что начальнику Центра потребовалась медицинская помощь, но он встал в очередь, как все, и подождал почти десять часов. Потому что ценит своих людей. Если этот прием работает у Порфирьева, то сработает и у него. Кстати, по докладам Абрека, уже сработало. Зафиксировано два или три разговора, в которых рабочие положительно прокомментировали это его решение. Полковник поправил форму и вышел из кабинета.
Снаружи его немедленно окружили телохранители, и Брилёв разрешил начать движение. Теперь ходить по первому уровню одно удовольствие. Кругом исключительно преданные взгляды. Одни принадлежат тем, кто захватывал вместе с ним «Подземстрой», а другие – тем, кто стрелял в террористов и теперь живет в люксах, получает полуторные нормы и имеет приятные перспективы. В глазах этих людей можно увидеть еще и благодарность. Этим отступать некуда, да и незачем. Он мог бы легко выйти из своего кабинета в одиночку и самостоятельно дойти до лифта. Но делать этого не стоит. Как говорится, береженого бог бережет! Мало ли что в головах у любовниц его сотрудников, посещающих первый уровень с гостевым визитом. Теоретически все террористы уничтожены, на практике же такие выводы делать рано, нужно выждать время и собрать доклады осведомителей. Пока Брилёв не стал отменять действующий в бункере режим контртеррористической операции. Тем более что в связи с непрекращающимся истощением биоферм нормы для неработающего населения пришлось понизить, а медотсек находится на втором уровне, там недовольных всегда будет много. Поэтому охрана нужна и будет нужна всегда.
К тому моменту, когда полковник выходил из лифтовой кабины на втором уровне, все вокруг контролировалось не только его телохранителями, но и охранниками Службы Безопасности, которые смотрели на прохожих гораздо злее, чем солдаты Арарата. Террористический бунт значительно увеличил количество доверенных людей, это серьезный успех, без боев с террористами выяснять степень их лояльности пришлось бы очень долго. Особенно радовало, как ревностно несут службу охранницы медотсека. Сделать для Снегирёвой отдельное подразделение охраны было очень правильным решением. Получилось создать этакий маяк феминизма и равноправия, который как бы неоспоримо доказывал: в Центре шанс получить особое положение есть у каждого, а не только у мужчин. Брилёв даже оградил ее охранниц от предложений интима – раз в глазах безмозглых баб это главное доказательство независимости и равноправия, то пусть будет. Организовать такое было несложно, любовниц у его людей хватает и без них, зато выгода очевидна.
Процессия Брилёва двинулась в сторону подуровня медотсека, и полковник принялся исподволь изучать реакцию встречных прохожих. На дистанции «лифтовой подуровень – вход в медотсек» было малолюдно, но он отлично знал, что обычно все иначе. После расселения категорий по уровням этот отрезок второго уровня стал особенным местом. Потому что именно тут обитатели разных уровней пересекались друг с другом под очень даже благовидным предлогом: люди направлялись в медотсек или возвращались оттуда. То есть формально все чинно, степенно и никаких пошлостей. Просто люди, идущие друг другу навстречу, не могут друг друга не заметить. Иногда это приводит к общению, которое иногда приводит к завязыванию отношений, но такова жизнь. Не запрещать же людям получение медицинской помощи!
