– Дура, – прошептал Петька.
Увидел полено и засмеялся. Это было невозможно. Но все именно так и было.
Солька закашлялась, и ее вырвало.
Петька дотянулся до воды, повозил ладонью по лицу. Пилка потерялась. Убивать змея было нечем.
– Чего, говоришь, испытание? – Петька икнул. В животе нехорошо забурлило, но удержалось, только во рту разлилась неприятная горечь. – Говоришь, замена нужна?
Сольку сильно водило из стороны в сторону, словно она что-то искала. Руку положила на Горыныча – пес не двигался, даже хвостом не вилял. Петька взял полено и поднялся. Земля качнулась, но он нашел взглядом огонек, заставляя мир остановиться.
Мокрая одежда облепила тело, с волос текло, на лице застывала противная грязь, в глаза что-то попало.
– А сразу объяснить нельзя было? – прошептал Петька, отжимая липнущий к ногам подол рубашки. – Сели бы как люди. Обязательно топить надо?
Сапог на нем уже не было. Сил, чтобы прыгать, тоже. Он ступил в воду. С удивлением понял, что неглубоко, по щиколотку. Дошел до кочки.
Пятачок земли перед ним оказался сухим, хорошо вытоптанным, выстланным травой. На краю торчал корявый пень. Дерево тут когда-то росло под наклоном, но его удачно спилили, получился ровный стол. На листьях лежали горсти ягод и грибов. Около пенька был накопан небольшой холмик, вроде табуретки. Он тоже был прикрыт высушенной травой. Стопкой лежала Петькина одежда. Джинсы, футболка, аккуратно очищенные кеды. В отступившую щепу пня была воткнута слабо светившая трухляшка, словно в нее поселили с десяток светляков.
Неожиданно для себя Петька всхлипнул. Его здесь ждали. Место подготовили. Готовы были защищать и оберегать. И Солька, и Тарук были правы. Это была своя нечисть, родная. И была она гораздо лучше любой другой. Сено было такое мягкое, что так и тянуло закопаться в него с головой и уснуть. Остаться здесь. Убежать от всех унижений и обид, спрятаться от жизни, где его не любили, в мире, где к его приходу вот так все подготовили.
Подсохшая грязная рубашка неприятно отлипла от кожи, дернув волоски. Это привело в чувство. Так, помечтали и хватит. Он пришел за змеем. Где он тут? Чуть не вскрикнул, увидев. Змей лежал, закопавшись в сено – Петька на него едва не сел. Клюв был приоткрыт, взгляд блуждал. На шее виднелись раны от зубов Горыныча.
Петька поднял полено. Один удар. Ну, два. И все. Змей тяжело двинулся, вздохнув. Посмотрел на него. Взгляд больше не бегал, зрачок застыл. Умер?
Стало нестерпимо больно, что все так глупо. Заметил бьющую жилку на шее змея. Ту самую, что присмотрел еще в лесу. С облегчением выдохнул. Нормально, выживет.
Поднял полено. И вдруг все понял. Правила. Подменыш. Он положил полено около ног, задергался, выпутываясь из мокрой рубашки, стянул трусы. Попытался обтереться, но только развозюкал грязь.
Змей снова шевельнулся, словно искал положение, в котором ему не будет больно лежать. Глаз прикрылся белесой пленкой.
Петька взял футболку. Какое же это наслаждение снова быть в своем. Он даже запах свой почувствовал. Трусы – люди, постоянно ходящие в трусах, не представляют, какие они счастливые. Джинсы. Кеды засунул за пояс, рано еще обуваться – все-таки через болото идти. Надо будет еще штанины закатать.
Поднял полено, повертел в руках, разглядел сучок. Долго неумело пеленал своего буратино в грязную рубашку, все у него получалось криво, косо, полено выкатывалось. Наконец перевязал рукава, пристроил подменыша на кровати.
Змей смотрел на него цепким глазом, словно и не умирал только что. Петька прощально махнул рукой. Змей прикрыл глаза.
Он добрел до кочки, где сидела Солька. Девчонка с испугом глядела мимо. Чего там опять?
Блестя белым телом, выбралась из трясины мавка и склонилась над травяной кроватью. Протянула руки, осторожно подняла нелепый кулек, покачала на весу. Над ней поднялся змей. Что-то он подозрительно быстро оправился. Как бы опять не напал.
Чего там Солька испугалась? Все в порядке. Свои. Или она их до этого не видела никогда? Ну так добро пожаловать в мой кошмар!
Горыныч заскулили и задергался. Петька снял с него руку Сольки. Пес приподнялся, заглянул в лицо Петьке.
– Домой, домой, – прошептал он. – Все, охота закончилась.
Солька тихо заплакала.
– Хорош расслабляться, – буркнул ей Петька. – Завтра придешь к ним на чай. Они еще ягод наберут.
Солька завыла в голос.
– Вставай. Утро скоро. Наши хватятся.
Солька замотала головой, сжала кулаки.
– Пойдем.
Он пошел. Перед ним ковылял Горыныч. Сзади зашлепали. Солька нашла в себе силы подняться и теперь шлепала прямо по трясине, мало заботясь, что проваливается по колено в холодную воду. Что опять может утонуть. Петька лениво подумал, что теперь вытаскивать ее он не будет. Не хочется пачкать городскую одежду. Но Солька не провалилась. Она шла, шатаясь, оступаясь и заваливаясь на сторону. На краю болота ее снова вырвало. Петька посмотрел на ее ноги. Босая. Бросил перед ней свои кеды. Жаль, конечно, но что поделаешь.
– Надень, – сел он рядом с ней. – Будет быстрее.
Солька равнодушно обулась, даже ног не обтерла. Петька поморщился, но промолчал. Погладил Горыныча. Вид у пса был – в жизни больше в этот лес не сунется. Петька тоже не мечтал повторить ночное приключение.
От дерева отделился серый комок и деловито протопал к болоту. Ежик. Несет послание. Петька заржал. Он сидел на земле около Горыныча, тыкался лицом в шерстяной бок и хохотал. Солька вяло улыбнулась.
Пошли дальше. Петька старался наступать осторожней, но все равно вновь искололся. Мысли его теперь все были только о подорожнике. Перед отъездом наберет охапку, будет дома лечиться к ужасу мамы и шуточкам Санечка. М-да, Санечек… а ведь он его еще недавно боялся.
Под сосной ждали кроссовки.
Солька шла медленно, но шла. Вывела на хорошую тропу. И как это Петька мимо этой тропы каждый раз проскакивал? Словно, кто глаза отводил.
Глава восьмая
Спасти Конька-горбунка
Над домами вставало солнце. Воздух был полон влажной прохладой и непривычным, каким-то особенным, утренним звуком. Как будто где-то далеко работала трещетка.
– Я думал, ты не вернешься, – буркнул Витек. Он сидел на крыльце пристройки, вертел в руках ржавую пилку. Склад он их, что ли, нашел.
Пес на цепи недобро покосился на них, тяжело звякнул железом. Он не спал, а сидел, внимательно глядя на людей.
Петька сгрузил на крыльцо большого дома кроссовки – он не забыл заставить Сольку разуться.
– Ты что, змея победил? – ужаснулся Витек.
Говорить не хотелось. Хотелось спать. И есть. И еще посидеть молча с Солькой. Или погулять. Но уже без змеев и битья сапогами.
