– Красивая, – произнёс он, лаская мои плечи, прохаживаясь пальцами вдоль позвоночника.
Я промолчала. Что тут скажешь? Продавала себя, будто шлюха, за призрачную надежду, за обещание, оброненное шутливо. И я не жалела об этом, ведь на кону стояла не моя жизнь – Артёма, не моя смерть – Людмилы. Мне нужны были союзники. Требовались дополнительные сведения. Я желала получить результат. Моё тело – это так мало, что расплатиться им – не велика цена.
Антон тоже молчал. Он ласкал меня, дразнил, возбуждал. Мы скрепляли наш договор стонами, поцелуями, подтверждая каждую букву движением.
Оба понимали, кто мы есть, с какой стороны шахматной доски играли. Оба желали получить максимум от грядущей партии. Никто из нас не отступится от намеченного пути, и каждый боялся, что проиграет.
– Ты молодец… Маша, – прошептал Антон, откинувшись на спину и остывая после соития. – Мария.
Я поднялась с постели, отправилась в ванную.
Не хотела говорить с Кудряшкой – он всё испортил. Теперь мною двигало лишь желание остаться одной – память подсунула очередной эпизод.
– Ты молодец, Маша, – шептал мне Артём, когда я, захлёбываясь слезами, выла от страха, забившись в угол на кухне.
Он тогда впервые ударил меня. Врезал так, что я потеряла равновесие и свалилась на пол, а потом добавил, наградив пинком в живот. Я корчилась от боли, выла. Спасаясь, отползла в угол.
– Да, я продаю оружие, и из него убивают людей, – нависал надо мной Артём, пока я прикрывалась от его тумаков скрещенными руками. – И ты продолжишь в этом участвовать, дорогая. А если пойдёшь в полицию, то поверь мне, долго не протянешь. Долго не протянут твои родственники. Любишь папу? А маму?
Я рыдала, размазывая слёзы и сопли по лицу.
– Ты ничем не рискуешь, Маша. А если мне покажется, что ты мне не верна, то…
Артём схватил меня за локоть, и дёрнул на себя. Я подскочила, но продолжила отгораживаться от разъярённого парня руками, отворачивать лицо.
– Если я узнаю, что ты мне неверна, то убью.
– Ты – киллер, – заикаясь, бросила я, а изо рта вылетела липкая слюна, повисла на губе. – Ты заставил идти меня в кафе, сесть за тобой заказанный столик. Разговаривал со мной по скайпу, а потом выстрелил. Я поняла, откуда ты пальнул.
В ответ меня схватили за волосы и с силой впечатали в стену. Я взвыла от боли и ужаса.
– Ещё раз нечто подобное услышу – прибью. Поняла? Либо мы живём, как жили, либо…
Он потянул меня за кудри. Пришлось подчиниться – выйти из угла. Уперев меня животом в подоконник, и не отпуская волосы, Артём закончил:
– Земля пусть будет тебе пухом.
Май благоухал свежей листвой, одуванчиками и мягким зноем. Солнце заполняло собой пространство от неба до свежей травы. На деревьях весело щебетали птички.
Артём содрал с меня джинсы, спустил трусы и…
Я подставила лицо льющейся из душа воде. В моей детской находился Антон, с которым я заключила договор. Я не верила, что он исполнит его, ведь сама разрешила блефовать. Но надеялась, что в критический момент смогу использовать Антона, как важную составляющую – ресурс, неотъемлемую часть системы. В ней находилось место Гнилому, Тихорецкому, Иванушкину, Артёму, так почему не мне?
В дверь постучали – я не среагировала. Закрыла глаза, смывая с волос пену. Слышала, как через порог переступил человек, потом залез в ванную. Тёплые руки касались моей кожи, размазывая по ней гель, ощупывая меня. Не сопротивлялась. Стоя спиной к мужчине, смотрела в угол.
– Мне понравилось, – голос Антона смешался с льющейся из душевой лейки водой. – Я удваиваю банк.
– Принимаю, – произнесла я.
– Мамонт плотно общался со Стариком. Это кличка. Стариков Иван Иванович. Он входил в бригаду Гнилого.
– Его убило взрывом тогда, во время теракта? – прошептала я и повернулась, посмотрела в глаза Антону.
– Да. Группировка стала копать, ведь он должен был встретиться с информатором. Вышли на тебя через Иванушкина. Его слова подтвердил знакомый полицейский. Он сказал, что в день убийства Индюкова, ты сидела в кафе и болтала с кем-то по интернету. Осталась запись с камер видеонаблюдения, где это хорошо видно. Другие камеры засекли тебя за десять минут до того, как пропал ещё один человек. Его запихали в машину, увезли. Когда ты оказалась в эпицентре теракта, то решено было послать к тебе Сергея Лоскутова, для разговора.
Я тяжело сглотнула. Антон выключил воду, вылез из ванной, снял с крючка полотенце и укутал им меня.
– Я в тот момент вышла из больницы. Лежала после суицида.
– Знаю. Это ведь ты слила Сергею Лоскутову Артёма Мосейчука.
– Да, – я покачала головой. – Так себе знакомство вышло с будущим родственником.
– Наше не лучше, но сейчас ведь всё наладилось?
– Наладилось?
Я немного помолчала, глядя Антону в глаза. В них плескалось напряжение и внимательность.
Боже мой! Он пытался меня приручить!
Нет, парень, ты смотрел на меня и видел только то, что желал. Но я согласна продолжать разыгрывать сцены перед тобой – мне не привыкать. Ты четвёртый в этой очереди. Честное слово, хоть театр одного актёра открывай.
– Я думала, что «старик» – это некое панибратство, – произнесла я. – Оказывается, что это кличка. Мамонт разговаривал по телефону перед смертью. Сказал: «Здорово, Старик!», спросил как дела. Потом было следующее: «У нас завелась крыса. Ты там передай Мите Тихому, пусть оттрезвонит мне. Пока ничего детального, но сам знаешь…».
– Всё?
Я расхохоталась:
– Ты веришь, что я видела призрака?
– Не очень. Другие верят. Это всё?
– Нет. Он добавил: «Птичка нащебетала. Она самая. Ох, ну и баба! Жадная, но зато информация проверенная».
Антон кивнул.
Я вышла из ванной, оставив его одного.
Глава 11
– Два часа прошло, а их всё нет, – от волнения схватила кусок пиццы из коробки, и стала есть, запивая его чаем.
– Кого мы ждём? – нас с Антоном разделял стол.
– Говорила же: друзей. Я ещё раз позвоню, – схватив телефон, активировала экран.
В этот момент пришло сообщение от Жданова. Открыв его, прочитала: «Телефон мужика в твоём почтовом ящике. Иди с ним в полицию. Мужик – подрывник из того теракта. Сменил фамилию. Помог ему Иванушкин. Меня не ищи. Скроюсь на время. Сама тоже испарись. Эта война идёт на выбывание».
Следом пришло ещё одно сообщение: «Ты удивишься насколько маленькая у нас планета. Улица Щербаковская, дом 32, корпус 4». Номер квартиры пришёл следующей смс-кой вместе с фотографией. На ней молодой мужчина в джинсах и свитере обнимался с юной миловидной девушкой на фоне Воробьёвых гор. Судя по одежде, снимок был сделан в девяностые годы.
