Трепетала при каждом нашем вздохе, переживала. Вокруг меня зажигала церковные свечи. Я уже не спрашивала, как она видит меня. Тепло от свечей действительно помогало, придавало силы. И меня уже не так лихорадило.
– Что же вы наделали, ласточки мои! – плакала матушка. – Не зная брода, да прямо в ведьмину стремнину бросились! Друг за дружку теперь пропадете…
Я очень переживала, видя, что сейчас уже явно тащу Катю в свою могилу. Судя по состоянию бедняги, смерть дышала ей в лицо. Но она продолжала живо интересоваться происходящим. Не сдавалась! Нашим связным стала Рита. Она собирала все местные слухи и сплетни и приносила их нам, как утреннюю газету. Факты излагал Вячеслав, добросовестно и с надеждой, что у нас могут возникнуть дельные идеи. Полиция, дружинники и местные охотники буквально обходили все бесхозные постройки, пустыри и все возможные «крысятники», куда могли забиться перевертыши. Проверялась группа риска – квартиры одиноких пожилых людей, алкоголиков, наркоманов и безработных. Судьба Олега повисла вопросом. В больницу он не обращался. Жив ли?
– Ищем, девчата, ищем, – успокаивал нас Вячеслав. – Город на осадном положении. В связи с особой ситуацией воинские части окружили его по периметру. Муха без идентификации не прошмыгнет, даже если только на «ж-жи-жи» разговаривает! – пытался шутить он. – А диггеры перекрыли входы в подземные сооружения и местные пещеры, им наши полицейские помогают.
Но обнадеживающих вестей нет. Ничего!
Ничего!! Я попросила развернуть мое кресло к окну, там хоть что-то менялось. В одно и то же время, рано утром, днем и вечером мимо нашего дома проходила Юрьевна. Выгуливала Ластика. Как курица-наседка воспитывала и обласкивала щеночка своей Яночки. Да и родная ее дочь, названная Галиной, тоже частенько ходила с ними. Забота о щенке перекинула мост между матерью и потерянной на Седмице дочерью.
– Юрьевну не узнать! – подтвердила Рита. – Утопительное живодерное хобби забросила. С Ластиком сюсюкает. Как мать-овчарка его вылизывает, кормит, моет, играет. И вы не представляете, в миленьких платьях, а не в мужских комбинезонах стала ходить. Но при этом так стесняется, будто неопытная балерина в пачке на сцену перед людьми выходит. Смех! Кстати, платья нашей монументальной пошили в новом магазине-ателье. Недавно в центре города открылся. В бывшем особняке купца Ломового еще ремонт идет. Хозяйка ателье все здание купила вместе с остатками знаменитого садика. Сад обещала не трогать и пополнить его утраченными редкими деревьями. Подписала с мэром договор. Все затраты по восстановлению и ремонту исторического здания взяла на себя. И это здорово! Дом красивый, как игрушка. Мне так нравятся его башенки и подвесные балконы. Единственное, что ей разрешили, это на первом этаже сделать большую застекленную витрину. Дамочка, говорят, и кафе у себя скоро откроет. В нем будет проходить показ моделей. Сама шьет, да шустро! При клиенте, пока тот горячий шоколад за счет заведения смакует. Сразу выкройки делает, сшивает и а-ля первая примерка. А любезная какая, ласковая со всеми! «Шоколадный бутик» – так и магазин-ателье, и кафе будет называться. В саду среди деревьев и цветов уже установили летние столики с огромными зонтиками. А зимой там хозяйка хочет устроить рождественский городок. С размахом свою шоколадную конфетку шлифует! – восхищалась Рита. – Лишь бы денег ей на все хватило.
Деньги! Почему-то вспомнилось, что Лана думала, что здесь нашла богатого компаньона. Не она ли случайно хозяйка «Шоколадного бутика»?
– А что, логично, – согласилась Катя. – Ее тоже могут тащить ведовские звенья в наш круг.
– Да вроде не похожа по описанию и зовут не так – Мишель Муардье. Муардье по мужу. В разводе. Приехала из Франции, хотя по паспорту она была в Америке. И отслеживаются местные корни, родственники у нас живут. На всякий случай организуем за мадам и магазином слежку. Новая хозяйка, кстати, перемещается по делам бизнеса и за пределы города. Мы начеку, не волнуйтесь! – откликнулся Крынкин.
Сидя на кровати, Катя и Вячеслав обсуждали не только беглецов. Как, впрочем, и меня, его очень беспокоило болезненное состояние Кати. Я взяла слово с сестренки, что при возможности она должна оборвать связь со мной. Странно, буквально каждый день к нам зачастил Семен, мой ведьмами суженый. С девушкой, с которой встречался после возвращения в мир живых, он расстался. «Не могу обманывать человечка. Дашенька из головы не идет. И кажется, будто наяву ее вижу. Даже сейчас, словно вон в том кресле сидит», – сказал как-то при мне. Я чуть не подпрыгнула от таких слов. Неужто вправду, не глазами, а любящим сердцем видит?! Семен высказал и интересное наблюдение по поводу нового бутика.
– При двери швейцар стоял с десяти утра до десяти вечера, практически неотлучно. Лысый детина с заячьей губой. В сильных очках. Туповатый, но вежливый. В перерывах, когда не было посетителей, разучивал, что надо говорить клиентам, по бумажке, написанной мадам. Я видел это, потому что мимо на работу хожу. Так вот, накануне мужик больным не казался, а именно в тот день, когда Олега подстрелили в участке, швейцар занемог. На месте его уже не было. И сейчас сама хозяйка клиентов встречает. Не могу сказать, что швейцар сильно на Олега похож, но, учитывая его театральные навыки, все возможно.
Риту тоже стали пытать по поводу ателье, она там частенько крутилась. Местной сенсацией стало открытие этого необычного заведения.
– Новость! – взахлеб рассказывала она. – Помните, говорила про витрину ателье? Там установили громадные часы. Каждые два часа они бьют, из открывающихся дверец появляется манекенщица, демонстрирует нижнее белье! Порой очень откровенное. Потом начинает прилюдно примерять платья, блузки, юбки, брючные костюмы, пальто и шубки – все, что рекламирует хозяйка. У неё диапазон: женские штучки от нижнего белья до повседневных и вечерних нарядов. А подает эти вещи атлетически сложенный парень в полупрозрачной одежде. Помогает одеваться и при этом флиртует с ней. Около магазина теперь толпы людей тусуют. Пожилые бранятся, но приходят посмотреть. Молодые охотно внутрь заходят.
Полгорода теперь обшивается в новом ателье. Тем более, что за пошив не так дорого берут. Лариска, моя новая знакомая из ателье, шепнула: «У мадам швеи иногородние. За регистрацию и жилье рады и небольшой зарплате. Хозяйка пообещала, что верных ей потом, как раскрутится, вознаградит хорошими деньгами. Мы ей верим. Она и сама за десятерых работает. На «камазенке» ездит за город на «блошиный рынок» – бабульки свое, еще советское продают. Тогда ткани натуральные были. Сейчас это ценится! Мишель наша из этих тряпок может такую конфетку сделать, закачаешься! И поставщиков новой мануфактуры, благодаря своему обаянию задешево находит».
В общем, за бутик взялись вплотную, но аккуратно. Тем более, что одна из манекенщиц Людмила Штучкина уж больно на Маричёртика была похожа. Первым делом, как сообщил Вячеслав, наведались к детине-швейцару. Он жил в неотремонтированной части здания. Не местный. В регистрационной карточке числился воинский билет – из армии недавно уволился. Группа спецназа в штатском окружила дом. Двое оперативников вежливо постучали в дверь. Папочку вперед, представились из отдела контроля за коммуникациями. Вопрос за вопросом с осмотром ржавых труб и… Накинулись на парня, в наручники его, и грубо осуществили полный тактильный осмотр:
