— Я считаю до трёх, волчонок, — дуло вжалось сильнее. Я не пошевелилась. Стиснула зубы и сжала руки в кулаки. Он играл у меня на нервах, и я прекрасно это понимала. Нет. Этими штучками меня не возьмешь. – Раз… — ровно проговорил Алекс. – Два…
Я стиснула зубы, готовая к тому, что он вот-вот скажет три, но Алекс молчал. Пауза продлилась дольше предыдущих, а после… Услышав звук холостого выстрела, я с вскриком глотнула воздух. Страх, всё это время сидевший внутри невидимой пружиной, подкатил слезами, тошнотой, паникой. Хватка Алекса ослабла, и я, обезумевшая, отпрянула от него.
— Три, — только теперь выговорил он. – На этот раз тебе повезло, волчонок.
Губы дрожали, руки ходили ходуном. Я не могла поверить. Смотрела на него и не могла поверить.
— Ты ненормальный псих! – заорала я, едва сдерживая слёзы. – Ты же…
— Бумаги, Стэлла, — он снова направил на меня дуло.
Не зная, что делать, я в растерянности оглядела сиденье. Чуть смятый договор, ручка меж гладких патронов… Подписать его означает отдать себя в добровольное рабство. Десять лет… Всё это казалось каким-то бредом, но в ушах у меня всё ещё отдавался звук холостого выстрела.
— Ты хочешь, чтобы я трахалась с тобой? – голос мой дрожал. – Хорошо! Я буду делать это, когда ты захочешь! Что тебе ещё нужно?!
— Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, — он взвёл курок. Ручка оказалась в моих пальцах, а я и не заметила этого. Сидела и смотрела на Алекса. – Мне нужна ты. Раз… два…
Взгляд мой метнулся с лежащих на сиденье листов на револьвер. Нет! Пусть лучше пристрелит, чем…
— Три, — холостой хлопок сплёлся с бархатом стали. – Тебе снова повезло. У волчат, видимо, тоже несколько жизней…
Немедля, он взвёл курок в третий раз.
— Прекрати! – всхлипнула я и, схватив бумаги, нервным движением поставила подпись на обоих экземплярах. Стёрла слёзы. – Доволен?! Ты этого хотел?!
— Не только.
Не сводя с меня дула револьвера, Алекс протянул руку к заднему стеклу и что-то взял. Книга… Толстая книга в тёмно-коричневом переплёте. Бросил на сиденье между нами. Я не понимала, что ему нужно.
— Открой, — приказал он и качнул револьвером. Я покорно открыла первую страницу. Блядь! Регистрационная книга… — Последнюю страницу, Стэлла.
Не прошло и минуты, как я смотрела на собственную подпись, стоящую рядом с подписью Алекса в журнале регистрации браков. Мне казалось, что это вовсе не чернила на белой бумаге. Кровь. Моя собственная кровь под собственным же приговором.
— Это всё равно ничего не значит, — просипела я. – Этот брак… Он недействителен, любой юрист это докажет.
Как ни странно, голос мой звучал уверенно, разве что слишком сипло и сдавленно. На лице Алекса не дрогнул ни один мускул, и мне стало ясно – его это не заботит. Не заботит вовсе не потому, что ему безразлично. Он всё предусмотрел. Всё, мать его, предусмотрел! Молча он щёлкнул барабаном, вынул единственную пулю и только после этого убрал револьвер в карман пиджака. Закинул книгу назад, взял договор и проверил подпись на каждом из двух экземпляров. Молча, методично, спокойно, тогда как меня с каждой секундой трясло всё сильнее. Осознание произошедшего накатывало постепенно, вытесняя все остальные чувства, мысли, прошлое и будущее. А настоящее… В настоящем я сидела на заднем сиденье похожего на танк внедорожника рядом с мужчиной, который едва не пристрелил меня лишь потому, что я… Что я?! Что?! Не хотела быть его вещью? Его игрушкой?!
— Иди ко мне, — наконец сказал Алекс, отложив бумаги.
Он это серьёзно?
— Решил опробовать, не теряя времени? – криво усмехнулась я. Под ладонь попала пуля, и я отдёрнула руку, словно обожглась. – Игрушка всё та же, Алекс. Та же…
— Иди сюда, — он подался вперёд и, ухватив меня за ворот платья, подтянул к себе. Я не сопротивлялась – не потому, что не хотела, просто не было сил.
Почувствовала его тепло, его запах… Ладонь Алекса легла мне на затылок, и он потёрся щетиной о мою щёку. Шумно втянул воздух у шеи, сжал волосы и накрыл мой рот своим. И снова я не противилась. Смирение? Усталость? Должно быть, я устала бороться, устала сопротивляться и не только ему, а в целом. Устала притворяться, устала быть той, кем никогда не была.
— Вот теперь ты принадлежишь мне, Стэлла, — прижав меня к себе, шепнул Алекс мне на ухо. – Теперь ты действительно моя.
Глава 8
Стэлла
Удивилась ли я, когда машина въехала на территорию особняка Алекса? Нет. Ожидала ли чего-то другого? Сказать честно, я вообще ничего не ожидала и ни о чём не думала. Апатия, смирение, безразличие… Понимая, что всё это лишь вопрос времени, просто смотрела во окно и ждала, что будет дальше.
С Алексом за время пути мы не обмолвились ни словом. Попыток заговорить со мной или прикоснуться он не делал, и это было, наверное, к лучшему, потому как сказать ему мне было нечего. Разве что матом обложить, но смысл? Десять лет… Протрезвевшая в тот самый момент, когда увидела в его руках револьвер, я пыталась понять, зачем ему это. Снова и снова пыталась, однако у меня не выходило. Хотел получить меня? Зачем?! Зачем такие сложности?! Если бы пистолет выстрелил…
— Останови тут, — приказал Алекс, когда внедорожник проехал мимо расположенного чуть в стороне фонтана.
Стоило машине затормозить, я открыла дверцу. Сперва хотела дождаться хоть каких-то слов, но поняла – не могу. Голос его слышать не могу, разговаривать с ним не могу. И видеть его тоже не могу. Не могу и не хочу!
Оказавшись на улице, я, не оборачиваясь, пошла к дому. В воздухе витал запах свежескошенной травы с лёгкой примесью цветов, фонтан журчал водой, тишина летней ночи опутывала спокойствием. Пытаясь унять вновь начинающие подниматься эмоции, я сделала вдох, однако это не помогло. Ярость и разочарование: вот, что я чувствовала. Огненную, словно зарево пожарища ярость и разочарование, проникшее в самую глубину меня, так глубоко, что достать невозможно. Он стрелял в меня. Остальное было не важно: прошлое, настоящее и даже будущее. Моя жизнь для него всего лишь прихоть, как и моя смерть. А мои желания…
Оборвав себя, я глянула на возвышающийся передо мной особняк. Изящные колонны, большие окна, балкончики с резными перилами… Когда-то он уже был моей тюрьмой, но тогда заключение продлилось недолго. А что теперь? Поднявшись на несколько ступенек, я услышала за спиной звук шагов и едва сдержалась от того, чтобы обернуться. Гнев заклокотал внутри с такой силой, что я не выдержала и ускорила шаг. Взбежала по мраморным ступеням, но едва схватилась за дверную ручку, Алекс положил свою ладонь поверх моей.
— Не прикасайся! – отдёрнув руку, резанула его взглядом.
Он ничего не сказал. Всё так же пристально глядя на меня, открыл дверь и пропустил в дом. Войдя в холл, я остановилась и против воли сделала вдох. В памяти мигом воскресли воспоминания: кофе, дверь кабинета… Мелькающие под ногами ступени лестницы и застрявший в горле несглатываемый ком. Была ли она, эта свобода?
