Проводив Вандора, я направился обратно к дому. Проходя мимо фонтана остановился, вслушался в негромкое мерное журчание воды. Вспомнился первый вечер после моего возвращения, так кстати или нет совпавший с благотворительным приёмом, одним из тех, приглашения на которые я часто не распечатывая отправлял в корзину для мусора… Ревность, адская злость… Но сильнее всего этого было желание сгрести Стэллу, сделать её своей. Понимал ли я тогда, насколько сильно увяз в ней? Да, чёрт подери, понимал. Чёрное платье, прилипшее к телу, мокрые волосы, обрамляющие лицо с точёными скулами, отражение мерцающих огоньков в глазах…
Хмурое небо снова набухало тучами. Утро пахло мокрой землёй и цветами. Я перевёл взгляд с фонтана на убегающую вглубь территории дорожку. Прищурился. Вдали раздался раскат грома – такой же гулкий, мрачный, гневный, как и мои мысли. Подошедший ко мне доберман встал рядом, и я задумчиво потрепал его по холке. Первая капля упала на щёку, за ней вторая…
— Иди на место, — скомандовал я псу. Тот повёл ушами, посмотрел на меня, словно ждал, что я первым отправлюсь в дом, и желал убедиться в этом. Уголок моего рта дёрнулся. – Хочешь мокнуть? Ну мокни…
Он не двинулся с места, так и стоял рядом, пока я не пошёл к дому. Проводил меня до крыльца и только после, бесшумный и стремительный, скрылся меж деревьев. Поднявшись по ступеням, я снова осмотрел территорию. Каменные скамейки, фонтан… А ведь я так и не сделал Стэлле свадебный подарок. Сколько у меня есть? Несколько дней? Не так много, но, думаю, успею.
Глава 15
Стэлла
По пути в особняк внедорожник сопровождали три машины службы безопасности. Чувствовала я себя так, словно была дочкой президента… или опасной преступницей, без конвоя которую отпустить нельзя даже до ближайших кустиков. До ближайших кустиков особенно…
Вздохнув, я искоса глянула на сидящего рядом Алекса. Для полноты картины ему разве что лежащего на коленях дробовика не хватало. После случившегося и проведённой в больнице недели мне, наверное, стоило относиться к предпринятым им мерам по обеспечению нашей безопасности с большей ответственностью, но привычный сарказм так и рвался наружу. Я просто устала. От больничных стен, от боли, от тревоги.
— Чувствую себя пленницей, — призналась, когда мы уже подъезжали к дому.
Алекс сжал мою руку.
— Обещаю тебе, что это ненадолго. Я со всем разберусь.
Мне оставалось только смотреть, как открываются перед нами ворота. В том, что разберётся, я не сомневалась. Только как справиться с гнетущим беспокойством? Я ведь с ума сойду, пока он будет разбираться! Разве он не понимает этого?! Там, у паба, увидев наведённое на него дуло пистолета, я не колебалась ни секунды. Всё потеряло значимость, осталось лишь одно: он должен жить. Любой ценой. Должен.
Плечо всё ещё болело, слабость делала меня едва ли не беспомощной. Что-то подсказывало, что Юрий Борисович, тот самый хирург, что латал дырки на моей спине, предпочёл бы, чтобы я ещё какое-то время пробыла в клинике, и было это отнюдь не моё чутьё. Скорее выражение недовольства на его лице. Однако Алекс был непреклонен.
— Я забираю её, Юр, — только и услышала прежде, чем дверь палаты, где я лежала, отворилась, и оба они вошли внутрь.
Возражать я не собиралась. Каждый раз, отправляя Алекса домой, пыталась чем-то отвлечь себя, но мысли неизменно возвращались к тому дню, когда… Я даже думать не хотела, что могло произойти. Если бы Алекса не стало…
Вещей у меня было немного: лёгкий халат, летняя пижама и несколько футболок весьма занятного покроя с завязками на спине. Должно быть, сшитых по индивидуальному заказу. Розовая, чёрная, белая… Именно белая была на мне сейчас, тогда как рука Алекса касалась обнажённой спины.
— Как же хорошо, что ты снова дома, — негромко сказал он, едва мы въехали на территорию. Погладил по талии, прижал ближе к своему боку.
Я подняла на него взгляд. Что-то изменилось между нами, то ли натянулось, то ли, напротив, лопнуло. Отчуждённость. Он больше не казался мне непрошибаемым, я чувствовала за его спокойствием и уверенностью так хорошо знакомую мне настороженность. Как хищник он оберегал свою территорию, свой дом. И меня он тоже оберегал – его рука на моей талии была прямым тому доказательством. Этакий неосознанный жест, будто всем и каждому он хотел показать, что я его, я с ним.
— Дома? – переспросила я, сама не до конца понимая, что именно имею в виду.
— Дома, — подтвердил он, глядя мне прямо в глаза. Твёрдо, внимательно.
Игра слов, где нет однозначного ответа, и оба мы это знали. Дома… Да, он прав. Хорошо, что я дома. В доме, где прошло моё детство. В доме своего мужа. Вместе с ним.
Как ни настаивал Алекс на том, чтобы я сразу же легла в постель, затащить меня в дом ему не удалось. Усевшись на скамью возле фонтана, я с наслаждением подставила лицо солнцу.
— Ты должна больше отдыхать, Стэлла, — возвышаясь надо мной, проворчал Алекс.
— Я отдыхаю, — жмурясь, посмотрела я на него. – Или что я, по-твоему, делаю?
Он рыкнул что-то невнятное, махнул рукой и пошёл было к дому, но сделал всего несколько шагов. Остановился и, по-кошачьи щуря блестящие серебром глаза, снова глянул на меня:
— У тебя полчаса.
— А потом что? – приподняла я бровь. Смотрела на него, чуть небритого, большого, раздражённого, и понимала – теперь мне спокойно. Рядом с ним, зная, что в любой момент я могу увидеть его, дотронуться.
— Узнаешь, — не сводя с меня взгляда, грозно бросил он. Кажется, он это серьёзно.
Фыркнув, я покачала головой. Лёгкое раздражение сплелось с чем-то тёплым, отдавшимся щемящей болью в сердце. Горло сжалось, не давая выговорить ни слова. Даже спорить не хотелось. Два кровавых пятна на светлой рубашке, и он. Настоящий, живой. И, может быть… может быть, даже мой.
— Я приду, — тихо сказала я. Вышло чуть глухо, сдавленно, как будто со слезами. А ведь и правда со слезами… – Немного посижу и приду.
Алекс так и смотрел на меня, а после, молча, подошёл и, склонившись, осторожно обнял. Потёрся щекой о мои волосы и шумно вдохнул. Ладонь его прошлась по моей спине, губы коснулись виска.
— Не придёшь, сам приду за тобой, — шепнул он мне на ухо. – И унесу, — прикусил мочку и выпустил из рук.
Сквозь дремоту я слышала, как Алекс зашёл в спальню, как зашумела в ванной вода. Весь вечер он провёл внизу, время от времени я видела его, выходя на балкон. Разговаривая с кем-то по телефону, он расхаживал туда-сюда по одной из дорожек. Как всегда, стремительный, чуть резкий, полный животной энергии. Неужели всё было напрасно? Весь этот год? За проведённые в больнице дни и ночи я столько всего передумала… А что если он соврал мне? Что, если сказал, что с Динарой они обсуждали вовсе не меня лишь затем, чтобы вернуть доверие? Вернуть… Ведь там, в прошлом, я действительно доверилась ему, и он это смог без труда понять. Столько сомнений… Я так привыкла оглядываться, бояться, искать во всём подвох. Но… Алекс не врал. Врать – не в его правилах, и я в этом убеждалась уже много раз. Наверное, нам стоило вернуться к этому разговору, но до сих пор возвращаться мы не спешили. Ни Алекс, ни я сама. Слишком горько, слишком глупо… И в самом деле, надо ли? Может быть, и нет.
