Ариан не собирался садиться. Его сердце билось непривычно быстро.
– Я хочу предложить обмен на сердце вашего королевства.
– Хо-хо! – Вино раззадорило Эремора, и он хлопнул себя по колену. – Наше сердце бесценно. Ты не сможешь его выкупить. Я не продажный.
– Впервые слышу о таком. – Ариан ходил по комнате.
– Знаешь, чего я не понимаю? – Эремор налил себе еще. – Зачем ты набирал команду? Праетаритум права: они все никчемные, кроме той девчонки, твоей правнучки. Она хоть куда-то годится, и все же ты мог бы и один справиться.
– Во-первых, на то была воля Праетаритум. Хотя она, конечно, ожидала увидеть каких-нибудь сильных, умных, смышленых и отважных воинов. Во-вторых, она же Прошлое, а потому не воспринимает другие времена и не понимает, что сейчас все иначе.
– И все равно ты ослушался ее, – напомнил Эремор. – Взял этого парнишку. Смелый, но еще совсем зеленый. Возможно, когда вырастет, из него что-то получится, если, конечно, его раньше никто не убьет за дерзость. Уверен, там уже выстроилась очередь.
Эремор усмехнулся, наливая себе еще. Ариан выхватил у него бутылку и прошипел:
– Ты стал пить с тех пор, как выгнал Санни.
Казалось, король набросится на него, чтобы забрать драгоценный напиток, но вместо этого он сглотнул и опустил виноватый взгляд. Алкоголь обнажил его чувства, и теперь он выглядел жалко.
– Ты помнишь о нашем уговоре?
Ариан налил себе вина из отнятой бутылки и, усмехнувшись, ответил:
– Разумеется.
Повисло недолгое молчание, прерванное кашлем Эремора.
Ариан продолжил:
– Я предлагаю тебе новую сделку: души двух людей в обмен на ваше сердце. Они примут на себя его бремя, а ты и твоя семья будете свободны.
Сначала Эремор смотрел на него как на сумасшедшего, но затем его губы дрогнули в насмешливой улыбке. Он едва сдерживал смех.
– Две души? Ты издеваешься?
– Я же не сказал, какие души. Хотя… достаточно будет и одной.
– И чьей же? Интересно, чья же душа равноценна силе сердца моего королевства. – Король откинулся на стул, закинув руку за его спинку.
Ариан подошел к нему ближе и прошептал:
– Как думаешь, по какому принципу я выбирал в команду людей?
Он держал паузу, пока довольное выражение и насмешка не исчезли с лица Эремора окончательно.
– Ты готов принести в жертву одного из своих друзей?
– Отдал бы двоих сразу: первый абсолютно ни к чему. Так, для галочки. А вот второй… – Ариан говорил все тише и тише. – Он очень ценен. Такие, как он, рождаются лишь один раз больше чем в тысячу лет. За всю историю мироздания подобных ему было всего… три человека, и одна из них – моя бывшая жена.
Эремор едва не упал со стула от потрясения.
– Кто этот человек? Кто из них? – спросил он дрожащим голосом.
– Ты заинтересовался! Не скажу, пока не примешь решение. Получишь этого человека, когда ответом на мое предложение будет «согласен». Хорошенько подумай. Сердце твоего королевства не будет держаться вечно. Его поддерживает любовь среди людей, но с каждым годом ее все меньше, как меньше в людях мудрости, храбрости и радости. Рано или поздно все королевства падут. Я это чувствую. Сердце держится столько, сколько длится жизнь старшего наследника до определенного момента, а душа моего человека продержится больше тысячи лет. Это твой шанс, Эремор. Не проходи мимо него. Я все же представитель мира, в котором вы живете, и чувствую его гибель. Свою гибель к тому же… Если я получу признание времен, то окрепну. Это тоже поможет избежать краха.
Ариан подсел к нему, смиренно опустив взгляд.
– Я умираю, Эремор. На поиски Альмента дали два года, но мне самому осталось жить меньше года. Я бессмертен условно, в отличие от других времен. Это мое проклятие. А признание может сделать меня полностью бессмертным снова. Долго вы продержитесь, если я умру?
И Ариан вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Отчего-то в горле встал ком. В зале его ждали люди, которые считали его другом. Те, кого он сам не считал своими друзьями.
Король Эремор сидел за столом, поникнув головой. Он вдруг задумался:
«А что, если угроза королевствам грозит не из-за того, что Ариан бессмертен условно, а из-за того, что он сам не обладает ни храбростью, ни мудростью, ни радостью. Что, если все это потому, что он не умеет любить?».
Глава 14
В королевство радости друзья ехали молча. Даже Кален не выдал ни одного колкого словечка – его мысли были заняты принцем и его чувствами. Чтобы не попадаться ему на глаза, он сел на переднее сиденье.
Красоты королевства радости уже не радовали глаз, и дело было не только в том, что ребята вдоволь на них насмотрелись. Они задумались, зачем собрались, если их никто не слушает. После позора на том памятном вечере, слава об их никчемности разлетелась по всем королевствам, и вот теперь после первого же промаха в королевстве любви дух решимости улетучился.
Единственным человеком, кто еще не до конца растерял пыл, была Иона. Она разглядывала своего прадеда и считывала любое изменение выражения его лица.
Кален всегда прислушивался к велению сердца. Проблема заключалась в том, что оно далеко не всегда советовало, как правильно поступить.
Ему хотелось оберегать Санни. Он не мог понять, является ли это желание признаком дружеской симпатии или же привязанности, сравнимой с той, какую он испытывал к беспомощным животным. Санни был выше, старше, умнее, во всем лучше, мог постоять за себя. Лишь изредка он позволял себе секундную слабость.
– Ждите меня здесь, – заявил Ариан, выходя из машины.
– Что? – Кален выглянул в окно и открыл дверцу. – Зачем мы тогда приехали? Кстати, о чем ты говорил с королем?
– Уж кто-кто, а ты точно должен остаться, – произнес Ариан грозно. – Я не хочу новых проблем.
Калену нечего было ответить. Он почувствовал над собой теплое дыхание и поднял голову. Тревис навис над ним, положив руки на спинку кресла.
– Что?
– Ничего, просто ты сам не свой.
– Удивлен, что я не нахамил, Марти Сью?
Тревис недовольно поджал губы.
«Неисправимый грубиян».
Ларалайн томно вздохнула.
– У кого-нибудь есть книга? – спросила она, оглядываясь.
– Я не брал свою сумку. – Тревис пожал плечами. – Так бы сам почитал.
– Я тоже не брала, – отозвалась Иона.
Санни молчал, сгорбившись так, что ему уже, наверное, ломило шею. Кален не вынес его подозрительного молчания:
– Ты еще злишься?
– Нет.
