Иона не смотрела на него. Вжавшись лицом в плечо Алисы, она выглядела разбитой и беспомощной.
– Ты могла убить меня, пока я искал уцелевшие бутылки, – Тревис покачал головой, словно сам расстроился от того, какую отличную возможность умереть упустил. – Ты всегда была слишком великодушной. – Он переступил через ноги Алисы, направляясь к выходу. – Можешь не расстраиваться: когда я обращу время вспять, она будет жива. Как и старый я.
Он мог поспешно уйти, но не хотел. Недосказанность, глодавшая его все это время, правда, которой он жаждал поделиться, придавили его к месту, поставив свои условия.
– И еще кое-что, – начал Тревис, будто опуская непосильную ношу. – Умирающая женщина у тебя на руках – твоя родная мать, отобравшая у тебя детство с твоим родным братом.
В ответ не последовало ни слова, ни вздоха. Взгляд Ионы наполнился большей печалью, но, к удивлению Тревиса, она моментально смогла обуздать ее. Она бросила на него бездонный взор, вновь взглянула на цепляющуюся за жизнь маму и улыбнулась ей.
– Я знала.
Глаза Алисы расширились. Дрожь в теле отпустила. Иона чувствовала на себе слабеющее дыхание женщины и громкое, тяжелое дыхание смерти. Она приблизилась к лицу мамы и поцеловала ее в лоб. Взгляд Алисы сосредоточился на ней. Она шевелила губами, словно что-то говоря, но Иона слышала лишь тишину. Затем губы застыли в очередном недосказанном и неизвестном слове, и вслед за этим остановился ее взгляд. Дрожь ее больше не мучила.
Иона поцеловала ее в щеку, закрыла ей веки и наконец вытащила проклятый нож, чтобы уложить ее на спину.
– Это так странно, – она всхлипнула. – То, что я чувствую… так странно. Я никогда толком не разговаривала с ней, не видела. Не знала о ней практически ничего. Но знала и почему-то чувствовала, что нам никогда не удастся поговорить как матери и дочери. – Иона сгорбилась над телом Алисы и обхватила себя за плечи, вздрагивая и всхлипывая. – Впервые в жизни так жалею о том, что была права.
Она повернулась к Тревису. Из глаз исчезли боль и скорбь. Осталась только нерешительность.
– Ты мог бы убить меня, пока я сидела к тебе спиной, – припомнила она Тревису его собственные слова с толикой упрека. – Ты, как оказалось, слишком самонадеян.
Она выхватила нож из-за тела Алисы и набросилась на Тревиса. Горе уменьшило ее скорость и силу. Враг с легкостью отклонился от смертельного удара, схватил ее за руку с ножом и ударил о стену. Нож вывалился из ее ладони. Иона попыталась отбросить от себя Тревиса, но после первой же неудачной попытки парень обернул этот прием против нее и ударил коленом в живот. Иона начала задыхаться. Упав на пол, она схватилась за живот. Следующий удар пришелся ей по виску. Этого хватило, чтобы она лишилась сознания.
Спичка вновь зажглась в руке Тревиса моментальным трением о коробок. Но не для того, чтобы осветить фронт проделанной грязной работы. Пламя первой спички охватило шторы в гостиной. Второй – занавески на кухне. Недорогой хло´пок вспыхнул быстрее, чем можно было ожидать, и вот пламя разрослось, пожирая все на своем пути.
Тревис накинул капюшон и выбежал из дома, пока свет пламени не стал достаточно ярким, чтобы его разоблачить. Он слился с тьмой маленьких неосвещенных переулков.
Глава 44
Проникая в салон такси, с улицы донесся запах гари.
– Похоже, где-то что-то горит, – заметил немолодой водитель глухим голосом. – Такое редко происходит.
– Знаю, – неслышно ответил Хоулмз словно самому себе.
Рядом пронеслась карета скорой помощи, а вслед за ней – уже вторая пожарная машина. На дороги и тротуары вышли взволнованные и любопытные горожане. Подсвеченные пламенем клубы дыма тянулись справа и прятались за домами в пяти кварталах от такси. Кален прижался к окну, пытаясь определить, какой из домов горит.
– Там же…
Он опустил стекло. Шум улицы и обрывки фраз молниеносно донеслись до его ушей. Машина увязла в пробке. Не в силах совладать с волнением, Кален заплатил таксисту и выбрался наружу, чтобы бегом добраться до дома.
«Хоть бы не он. Хоть бы не он. Хоть бы не он!»
Случайные пожары в городке были таким редким явлением, что он не мог вспомнить, случались ли они при его жизни. Но умышленные пожары с целью убийства или скрытия следов могли произойти только сегодня и только этой ночью – когда за Каленом пришел Тревис.
Сомнений в том, что пострадал именно его дом, больше не осталось. Теперь он молился лишь о том, чтобы мать не находилась внутри.
«Ты ведь не настолько спятил, правда?»
Надежда на лучшее погасла, стоило Калену приблизиться к толпе народа: некогда родной и уютный домик пылал безжалостным пламенем, обжигая лица зевак. В конце от него останутся только груды почерневшего кирпича.
Вой сирены заглушал крики пожарных, забегавших в дом.
– Мама! – это было единственное, что теперь волновало Калена. С комом в горле он вглядывался в лица людей, ища то самое. – Алиса!
Он заметил единственного свободного пожарного и схватил его за рукав.
– В этом доме живет моя мама, Алиса Хоулмз. Вы не видели ее?
Уголки рта мужчины дернулись в смятении, и он опустил взгляд, словно чего-то ждал, или раскаивался, или не желал говорить. Кален собирался повысить голос, когда услышал у себя за спиной:
– Отойди, здесь опасно.
Появление Ариана не стало для него сюрпризом, и даже недавняя вспышка гнева из-за смерти Санни осталась где-то позади. Поразило оторопевшего Калена другое: испуг в голубых глазах некогда эгоистичного, жестокого и расчетливого прадедушки.
– Я не могу найти маму. Это все Тревис?
Реакция Ариана оказалась схожей с реакцией пожарного. Он не нашел слов, чтобы ответить, либо же не стал их находить, ожидая, когда ситуация прояснится и Кален поймет все сам.
– Ты не видел Иону? – спросил Ариан, отводя Калена ближе к толпе.
– Нет, а что? Разве она не должна быть с тобой?
– Она сбежала. Это я виноват: нужно было самому прятать эту проклятую космическую жидкость.
Терзания Ариана едва ли могли тронуть Калена: он был заворожен пламенем пожара собственного дома. Сгорело все: его детство, документы, доказывавшие его существование, фотографии, любимая одежда, личная комната, любимые электронные игрушки. Все, из чего состояла его жизнь в первые тринадцать лет. Сейчас ему было пятнадцать, и появились вещи и люди, которые огонь не сможет уничтожить просто так. Но Кален проклял последнюю мысль, когда пожарные вынесли едва дышащую Иону на улицу. В тот страшный момент он опередил Ариана и вырвался вперед.
– Иона!
Врачи не дали подойти к ней близко и вытянули перед собой руки, пока не принесли носилки и не погрузили тело пострадавшей на них. Кален попытался растолкать пожарных, не осознавая, как глупо и жалко выглядели его попытки.
