— Перестань, — повторила с лёгкой улыбкой.
Через несколько секунд он опустил меня у кромки воды, и я, одёрнув сарафан, выдохнула. Отдельный выход на пляж, полное уединение…
Присев, Денис разулся. Босой подошёл к воде. Волна облизала его стопы и отступила назад затем, чтобы накатить снова. Я тоже разулась. Встала рядом. Антон подошёл к нам.
— Можно теперь я спрошу? — спустя некоторое время, что мы молча смотрели на воду, заговорила я.
— Спрашивай, — отозвался Антон.
— Почему именно сейчас? Почему вы не искали меня раньше? Семь лет прошло…
Слова мои, отзвучав, так и повисли в воздухе. Отвечать никто из них мне не спешил. Я перехватила направленный на Дениса взгляд Антона. Ещё один странный, непонятный и незнакомый мне взгляд: тяжёлый, мрачный.
— Так вышло, — только и услышала я от Дениса.
Отойдя от воды, он принялся расстёгивать рубашку. Бросил её на камни и взялся за штаны.
— Вышло?! — с негодованием переспросила я. Всё это было мне не понятно. Между этими двумя словно бы вёлся немой диалог, суть которого угадать я не могла даже примерно. — Просто «так вышло» и всё?!
За спиной моей послышался звук шагов по камням, ладонь Антона легла на талию.
— Сейчас не время говорить об этом, Аня, — сказал он спокойно. Погладил меня через сарафан и притянул к себе спиной. Я дёрнулась, но он прижал ещё теснее. — Успокойся.
— Успокойся?! — Я всё же обернулась к нему. — Вас не было семь лет. Моя жизнь… Я наладила всё, жила спокойно, а теперь, через семь лет вы… — покачала головой.
Не знаю, что я хотела сказать и услышать. Если хоть ненадолго предположить, что им действительно нужна я, что им хорошо именно со мной, почему столько времени?! Почему не сразу, не через месяц-два или хотя бы год?!
— Так вышло, Аня, — полностью обнажённый, Денис подошёл к нам и прямо посмотрел мне в лицо.
Взгляд мой невольно скользнул по его шее, груди, остановился на убегающей к паху дорожке волос и вернулся обратно. Пальцы Антона медленно прошлись по моей спине. Спустив лямку вначале с одного моего плеча, потом с другого, он потянул сарафан вниз, и тот, поддавшись, упал к ногам. Где-то вдалеке пронзительно кричали чайки, возле нас шумело море, а мы снова были одни в целой вселенной. Денис смотрел на меня, я — на него, ладони Антона мягко касались меня, дыхание щекотало затылок.
— Вода должна быть тёплая, — проговорил Денис, коротко посмотрев на бирюзу волн.
Я поняла, что едва начавшийся разговор окончен, и ответов я не получу. Сегодня, так точно. А нужны ли мне вообще эти ответы? Ведь то, что происходит сейчас — кусочек другой реальности. Взятая напрокат часть моей же собственной жизни, где я могу быть самой собой во всей своей откровенности, в чувствах и желаниях.
— Давай снимем и это, — чувственно проведя пальцами от плеч до ягодиц, Антон запустил их под кружево трусиков и потянул вниз так же, как и сарафан. Невесомо они скользнули по моим ногам и упали возле лодыжек.
Я медленно приподняла ногу и выпуталась из оплетающей стопы ткани. Сняла босоножки. Камни были горячими и больно впивались в ноги, и я поспешила подойти к воде. Она и в самом деле оказалась тёплая.
— Как парное молоко, — посмотрела я на стоящих позади мужчин и сделала ещё один шаг вперёд.
Их нежелание продолжать разговор всё ещё царапало меня раздражением, но, понимая бессмысленность собственной злости, я попыталась взять себя в руки. В конце концов, поводов для того, чтобы как следует обо всём подумать, эти два дня дали мне предостаточно. Вот только думать рядом с ними мне никогда не удавалось, вряд ли удастся и на сей раз. Так что куда лучше было отложить всё это до возвращения в Москву.
Возвращение… Мысль об этом заставила меня на миг задержать дыхание, во рту появился какой-то горький вкус. Я же всё решила: здесь и никогда больше. Потому что… Потому что у меня есть тайна, о которой узнать они не должны. Потому что сын — главное в моей жизни.
Позади снова послышался звук трущихся друг о друга камней, лёгкий всплеск воды. На талию мою опустилась широкая ладонь.
— Ты права, — сказал Антон и будто невзначай провёл двумя пальцами вверх по моему позвоночнику.
Не успела я опомниться, он зашёл глубже и стремительно, будто созданное самой водной стихией существо, нырнул в бирюзу. Бесшумно, грациозно. Я только и заметила, как солнце лучами скользнуло по его мощному телу прежде, чем волны сомкнулись. От этой картины у меня перехватило дыхание.
— В юности он занимался плаваньем, — остановившись рядом, проговорил Денис. Обхватил мою кисть и повёл за собой глубже. — У него даже разряд есть.
— Понятно, — только и откликнулась я, послушно идя вперёд. Антон вынырнул в нескольких метрах от нас и, обернувшись, широкими гребками поплыл обратно. Вода коснулась моих бёдер, после — лобка. Волны заплясали вокруг талии, гладя, лаская кожу, солнце щекотало плечи.
— Так у меня есть шанс получить ответ на свой вопрос? — всё же не удержалась я и перевела взгляд с плывущего Антона на его брата.
Он молчал. Щурясь, смотрел вдаль, на размытую линию горизонта, но потом всё-таки обернулся ко мне.
— Возможно. — Влажными пальцами тронул локоть и провёл до плеча, вызывая у меня мурашки.
Все мысли мигом исчезли, язык прилип к нёбу. Вода плескалась у меня под грудью, время от времени касаясь сосков, Денис стоял в полуметре и смотрел… Нет, даже не в глаза — в душу, в самое моё нутро, выворачивая, изучая, порабощая меня. Вновь порабощая.
— Ты ещё не окунулась? — подплывший Антон встал у меня за спиной.
Я судорожно вдохнула, стоило ему прижаться ко мне, нагретой ярким солнцем. Кожа его была мокрой и прохладной, его собственный запах смешался с запахом солёной воды. Всплеск у груди, и ладонь его прошлась по моему телу, губы оказались на шее.
— Солёное море и наша сладкая девочка… — усмехнулся он мне в волосы. Накрыл грудь обеими ладонями и мягко помассировал, вырывая у меня протяжный выдох.
Казалось, я растаяла уже от одного этого прикосновения. Смотрела в глаза Денису, чувствовала руки Антона и понимала — я уже сдалась, уже готова на всё, чего они захотят.
Протянув руку, Денис коснулся моего лица, настырно и ласково погладил по щеке, и я, склонив голову, кошкой потёрлась о его ладонь. Поцеловала сильные пальцы.
— Скажи честно, — он так и выворачивал мне душу взглядом, — тебе хорошо? Здесь и сейчас тебе хорошо, Аня?
Мне хотелось соврать, хотелось уйти от ответа. Хотелось оставить себе хоть чуточку решимости, гордости, оставить себе путь для отступления, но отступать было поздно.
— Да, — шепнула я, не отводя взгляда, и на губах его появилась едва заметная улыбка.
Сделав шаг, он сократил расстояние между нами, и я тут же оплела его шею руками. Почувствовала прикосновение губ к губам и послушно приоткрыла рот, зная, что если не сделаю этого, он всё равно подчинит, заставит, возьмет меня, как мужчина берёт женщину, как самец берёт свою самку. Это мог сделать со мной лишь он. Он и его брат — они двое и никто больше. Никто, потому что ни у кого не было надо мной власти подобной той, что была у них.
