— Нет-нет! Я не могу, у меня роль… Отпустите меня, пожалуйста… Я никому не скажу! — я сложила руки молитвенно на груди. — Пожалуйста! Я не могу!
— И я не могу, — запросто ответил терминатор. — Босс тебя видел. У него фотографическая память на лица. И пока он в Ростове, и я в Ростове, ты сидишь здесь. Месяц. Год. Два. Без разницы. И это не мне нужно. Это нужно тебе, ясно? Можешь сказать «спасибо».
— Н-невозможно… совершенно невозможно, — выдохнула я.
Теперь расширил глаза он.
— Обалдеть, она ещё и торгуется!
— Да, извините, но… я правда никак не могу… — чужим, абсолютно писклявым голосом проговорила я. — У меня роль, у меня конкурс… Никто не узнает.
— Э, погоди! — скрестил на мощной груди руки терминатор. — Заруби себе на носу, Женя: мы так не играем. Тут только мои правила. И ты можешь — не можешь, хочешь — не хочешь, играешь по ним, пока жизнь дорога. Я не для того столько времени работал, чтобы…
Чувствуя себя пионеркой перед фашистом, я задрала дрожащий подбородок и выпалила:
— Убийства и бандитизм вы называете работой?! Это я работала, чтобы… чтобы… — голос срывался и подкатывали слёзы комом к горлу.
Он поднял руки и шумно выдохнул:
— Стоп. У меня всё.
И вышел из комнаты. Просто вышел! Я услышала, как на два оборота провернулся ключ и щёлкнул замок. Кажется, это, правда, всё. Но как такое может быть? Со мной?
Я обессиленно опустилась на корточки у стены, губы дрожали от отчаянья. Почти сразу дверь открылась, показался мрачный Терминатор. Я сжалась в комок и затравленно посмотрела на него из-под волос.
Он быстро поставил на стул у двери пластиковую бутылку с водой и буркнул:
— Там. За дверью. Сама найдёшь. Спи!
Глава 4
Терминатор
Мы работали над этим проектом месяц. Затем выпасали объект ещё неделю, точно вычисляя время и место, когда тот окажется без охраны. Однако телохранители «Кролика Роджера», как в проекте обозвали одного из сбежавших лидеров сопредельного государства, были бдительны. Знал, что на него у слишком многих имелся зуб, и был осторожен. До глупости этой ночью, когда решил снять стресс подальше от супруги и лишних глаз.
Полагаю, мой босс Зубр приплатил любовнице, но это осталось вне моей зоны информирования. Зубр особенно не делится методами и не парится вопросами тимбилдинга. У каждого в команде есть свои задачи и границы понимания происходящего. Это естественно, мы не агенты ФСБ, ЦРУ, СБУ или других служб. Мы — наёмники, которым в данный момент платят якобы из того же сопредельного государства за то, чтобы выкрасть объект и доставить обратно. Что его там ждёт — суд, народный гнев или кровавый междусобойчик — нас уже не касается.
Каждый из нас — солдат в прошлом и настоящем. Только теперь это не разведгруппа под началом штатного командира, а зубастые профессионалы, работающие за деньги. Нет чувства плеча, нет откровений и не дай Бог кто-то из «коллег» узнает про семью. Впрочем, моя вряд ли помнит, как я выгляжу.
Практически сразу после срочной службы в отряде особого назначения я получил предложение, поучился немного и отбыл в соседнюю страну. Теперь, по новым паспортным данным, с новой причёской и подноготной я бы и сам себя не узнал. Порой не уверен, что люблю и где вырос, — настолько пророс в маску. Но моя работа важнее.
Я должен выйти на тех, кто отдаёт приказы Зубру.
Как мне сообщили по закрытому каналу, его след обнаружен в самых разных горячих точках далеко за пределами наших двух государств. Часто работает на опережение. Соответственно, велико подозрение на утечку из наших структур. Это задача номер два — выйти на источник сливов. Поэтому я работаю под глубоким прикрытием, и мои документы не отсвечивают в свободном доступе, их не листают в отделе кадров и мой номер не слить продавцам пылесосов, бесплатной диагностики и любителям раздавать кредиты.
Никто не ожидал, что Кролик Роджер окажется настолько прытким. Но всё же косым — в поворот не вписался.
— Свидетель! — рыкнул мне Зубр.
Я кивнул и бросился из машины к мелкой фигурке на берегу. Глянул на детское совсем, кукольное лицо, испуганные глазищи, и внутри ухнуло.
— Убрать! — распорядился Зубр, когда «Кролика Роджера» сцапали.
И проследил. Проверяет до сих пор, — понял я и перевёл взгляд на шапку с помпоном и белый нос. В тысячную долю секунды моё сердце провалилось в колодец, а мозг принял холодное решение. Пистолет в карман. Пальцы на сонную артерию тощей шейки. Пятнадцать секунд, и она обмякла. Придержал и визуально продавил дольше.
— Готова, — буркнул я Зубру, показательно пощупав другой рукой еле прослушивающийся пульс.
— Молодец, обошёлся без шума, — кивнул тот. — Избавься от тела.
Нажал на газ и тронулся с места вслед за другими бойцами. Я с досадой глянул на доставшегося мне «в пару» Эдика и аккуратно сложил «жертву» в багажник. Взглянул в фарфоровое лицо, нежное до безобразия, и облизнул пересохшие губы. Господи, в чём душа держится?! Прозрачная же! Хоть бы обошлась без инсульта — есть такая опасная побочка от этого приёма.
— Милашка, — глянул мне через плечо Эд, поигрывая пистолетом. — Была. Может, для верности пальнуть?
Я резко отшагнул и захлопнул багажник.
— Совсем баран? Приказ работать тихо тебя не касается?
Эдик осмотрел окрестности, очертания неизвестного завода на том берегу, уснувшие магазинчики, многоэтажки рядом, пруд и хмыкнул:
— Да уж, Кролик Роджер и без нас пошумел. Походу камер в обозримом пространстве нет.
— Поэтому делаем ноги и быстро, — распорядился я.
⁂
Всю дорогу в висках пульсировали две мысли: как избавиться от Эда и не прихватил ли девчонку инсульт. Даже голову заломило. К счастью, Эд зевнул и скорчил недовольную гримасу:
— Вторые сутки без нормального сна. Зубр жестит.
— Иди спи. Я справлюсь.
— Но Зубр…
— Не терпится фонариком посветить и лопату подержать? — усмехнулся я дружелюбно. — Я что, первоклассник? Справлюсь сам.
— Куда поедешь? — вздохнул Эд.
— В Кумженку, там есть нехоженые дебри.
— Ну да, — хмыкнул Эдик, поигрывая стволом. — У тебя же тут бабка жила?
— Да, пока жива была, в детстве проводил в Ростове каникулы.
— Потому Зубр тебя и выбрал?
— Нет. Я работать умею.
— Ну ладно, уговорил. Ты у нас салага, тебе и копать. Фотку пришли.
— Я кретин, по-твоему?
Эд рассмеялся, ткнув в меня пальцем и скалясь не очень хорошими зубами, добавил:
— Зримо, нет.
