Своего апогея «пропаганда шепотом» достигла непосредственно накануне вторжения: «Я приказываю распространить в Берлине сумасбродные слухи: Сталин якобы едет в Берлин, шьются уже красные знамена и т. д. Доктор Лей звонит по телефону, он целиком попался на эту удочку. Я оставляю его в заблуждении. Все это в настоящий момент служит на пользу дела».
Для вовлечения в войну против СССР третьих государств не забыли и проверенный метод провокации. 26 июня 1941 года три неизвестных самолета нанесли бомбовый удар по венгерскому городу Кошице. Несколько горожан погибли. Венгерские власти немедленно объявили – город бомбили именно Советы. Сохранился снимок неразорвавшейся в Кошице бомбы, на которой видна надпись «Путиловский завод». Хотя еще в 1922 году завод был переименован в «Красный путиловец», а в 1934 году – вообще в «Кировский завод» (12). Устаревшими сведениями пользовались организаторы провокации.
Да что там неверные названия – в арсенале нацистской пропаганды находилось место и для фальшивых цитат. Например, в брошюре «Коммунизм без маски» Геббельс использовал научно точные, вплоть до указания страниц, фальшивые ссылки на источники. А во время боев в Арденнах, уже на излете существования Третьего рейха, нацистские агитаторы «запустили» на волну Би-би-си фальсифицированное интервью с самим английским фельдмаршалом Монтгомери.
В октябре 1942 года руководитель партизанского движения Пономаренко в своем докладе Сталину отметил любопытный провокационный прием немецкой пропаганды: «Очевидцы, вышедшие из немецкого тыла, рассказывают, что при вступлении в города и села немцы, уничтожая портреты вождей партии и советского народа, оставляли в первые дни нетронутыми портреты Молотова и Ворошилова, заявляя: «Это наши люди, они уже в Берлине»» и т. п. (13)
Вскоре после начала войны в плен немецким войскам попал сын Сталина Яков Джугашвили, и мимо такого подарка судьбы немецкая пропаганда просто не могла пройти. На советские войска посыпались многочисленные листовки, на которых сын Сталина был изображен рядом с высокопоставленными деятелями фашистской Германии. Здесь же публиковались призывы к советским солдатам и офицерам прекратить бесполезное сопротивление и сдаваться в плен. Однако в действительности эти фотографии являлись фотомонтажом.
Более того, немцы начали «изобретать» других родственников советских правителей для использования их в психологической войне. 27 ноября 1941 года появилось сообщение о том, что в плен сдался «сын» Молотова. «Обращаются с пленными хорошо, – заявлял «сын» Молотова. – Разрешите всем вам персонально передать свой пламенный братский, чисто русский привет и пожелать долгих лет жизни для будущей счастливой, освобожденной от большевиков и жидов России» (14).
«28 ноября. Представители иностранной печати в Берлине имели возможность присутствовать сегодня вечером при допросе сына Молотова». В сообщении подробно излагались ответы «сына Молотова» на многочисленные вопросы корреспондентов. Откровенные призывы к советским солдатам сдаваться в плен, пропаганда «хорошего обращения» с пленными, призывы очистить СССР от «большевиков и жидов» – все это позволяет сделать вывод, что на этот раз гитлеровские пропагандисты запустили в эфир и на встречу с журналистами типичного «сына лейтенанта Шмидта» (15).
Немцы прибегали к маскараду и в иных случаях, в частности создавали ложные партизанские отряды из полицейских или власовцев, переодетых в красноармейскую форму или гражданское платье. Они вступали в контакт с небольшими группами или одиночными партизанами, побуждали их присоединиться к отряду, а затем, выждав удобный момент, уничтожали или брали в плен.
И еще о родственниках. До сих пор считается, будто Гитлер хотел выручить из плена генерал-фельдмаршала Паулюса в обмен на Якова Джугашвили, а Сталин ему отказал. На самом деле фюрер предложил обменяться ближайшими родственниками: лейтенанта на лейтенанта. Так что приписываемая Сталину фраза «Я простого солдата на маршала не меняю» – миф (16).
Но, конечно же, не является мифом эпохальная победа советского народа под Сталинградом, в результате которой означенный Паулюс очутился в советском плену. Незадолго до того Отто Бройтигам, высокопоставленный чиновник министерства Розенберга, в секретном докладе начальству от 25 октября 1942 года писал: «Обладая присущим восточным народам инстинктом, простые люди вскоре обнаружили, что для Германии лозунг «Освобождения от большевизма» на деле был лишь предлогом для покорения восточных народов немецкими методами. Не составляет отныне секрета ни для друзей, ни для врагов, что сотни тысяч русских военнопленных умерли от холода и голода в наших лагерях…
Сейчас сложилось парадоксальное положение, когда мы вынуждены набирать миллионы рабочих рук из оккупированных европейских стран после того, как позволили, чтобы военнопленные умирали от голода словно мухи… Наша политика вынудила как большевиков, так и русских националистов выступить против нас единым фронтом. Сегодня русские дерутся с исключительной храбростью и самопожертвованием во имя признания своего человеческого достоинства, ни больше, ни меньше» (17).
А днем раньше Геббельс (на инструктаже 24 октября 1942 года) отдал распоряжение распространить в народе слухи о применении немцами в Сталинграде «неслыханно эффективного оружия». Через месяц пошли разговоры: дескать, в Сталинграде объявились немецкие огнеметные танки, способные повергать в море пламени дома по шесть этажей и выше, что там солдатами вермахта впервые применили автомат со скорострельностью 3 тысячи выстрелов в минуту. Однако при всех этих «точных» деталях речь шла о чистейших измышлениях.
Когда же немецкие войска оказались в окружении, для поддержания боевого духа среди солдат распространяли сплетни о том, что вскоре в котел доставят на самолете секретное оружие, с юга ожидаются две танковые армии, корпус СС двигается маршем с севера, а фюрер прибыл в Сталинград, Москва уничтожена какими-то непонятными силами, Испания и Китай объявили войну союзникам и тому подобное. Один из немецких фронтовиков вспоминал: «Среди нас распространилась идея – и она мгновенно возобладала, – что все это не катастрофа, а блестящий маневр верховного командования. Говорили о новых танках, о наступлении с севера, о секретном оружии, превращающим все в пыль» (18). В действительности же максимальное растягивание агонии 6-й армии явилось одним из факторов, благодаря которому стало возможным соединение 1-й и 4-й немецких танковых армий и спасение ситуации на всем южном немецком фланге фронта.
Но далеко не всегда нацисты использовали ложь во спасение, скорее, наоборот. Ложь цинично прикрывала самые изощренные злодейства, например для планомерного уничтожения евреев. Когда поезда с узниками прибывали в лагеря смерти (хотя по прибытии и происходили душераздирающие сцены разлучения), никто из узников не подозревал, что их ждет впереди. Некоторым из них даже вручали красивые открытки с видами Вальдзе, которые оставалось только подписать и отправить домой родственникам. Заранее напечатанный на открытке текст гласил: «Мы тут хорошо устроились, получили работу, и с нами хорошо обращаются. Ждем вашего приезда».
Сами по себе газовые камеры и примыкающие к ним крематории отнюдь не производили зловещего впечатления. Было невозможно определить истинное предназначение этих зданий: вокруг них раскинулись хорошо ухоженные газоны и цветочные клумбы, надписи при входе гласили «Бани». Ничего не подозревавшие жертвы считали, что их просто ведут в парилку, дабы избавить от вшей – распространенного явления во всех лагерях. Всё действо сопровождалось приятной музыкой. Оркестр молодых симпатичных девушек, одетых в белые блузки и темносиние юбки, набирали из узниц. Пока шел отбор кандидатов в газовые камеры, ансамбль наигрывал бравурные мелодии из «Веселой вдовы» и «Сказок Гофмана». Вот наглядный пример нацистского обмана, доведенного до свой высшей, можно сказать, дьявольской сути.
