В профессиональной карьере Геббельса, так же как и у его шефа, имелись немалые достижения в манипулировании сознанием огромных толп людей. Сознание могущества толпы, обусловленного ее численностью, дает возможность сборищам людей проявлять такие чувства и совершать такие действия, которые невозможны для отдельного человека. Например, в начале тридцатых годов, выступая в Берлине, во Дворце спорта, Геббельс поразил молодого интеллектуала Шпеера тем, что, используя «фразы, из которых каждая поставлена на выигрышное место и четко сформулирована», сделал так, что «бушующая толпа, обуреваемая все более фанатичными взрывами восторга и ненависти, текла вниз по Потсдаммерштрассе. Исполнившись отваги под воздействием Геббельса, люди демонстративно заняли всю мостовую, перекрыв движение машин и трамваев». (31)
Однако представлять теоретиков нацизма лишь партийными демагогами было бы абсолютным непониманием феномена их популярности. А значит, и затруднением в поисках противоядия на будущее. Тот же Геббельс активно пропагандировал передовые для своего времени идеи эмансипации и громил консерваторов, считавших, что женщина обязана появляться лишь со своим мужем, не может пить, курить или носить короткие волосы. Свободомыслие Геббельса доходило до обличения показного аскетизма, который исповедовали многие нацистские фанатики. По его мнению, люди должны красиво и празднично одеваться, вкусно питаться и интересно проводить досуг.
И демонстративный «либерализм» одного из апостолов нацизма также укреплял социальную базу нацистского режима, во всяком случае среди интеллигенции Третьего рейха.
Вершиной ораторского мастерства Геббельса считается произнесенная им в феврале 1943 года речь о тотальной войне. Незадолго до того, потрясенный поражением под Сталинградом, Гитлер, которому нечего было сказать своему народу в очередную годовщину прихода нацистов к власти, поручил министру пропаганды 30 января 1943 года прочитать в «Спортпаласте» (берлинском Дворце спорта) речь от имени фюрера. По ходу выступления Геббельсу сообщили, что в небе появились английские бомбардировщики. Геббельс понимал, что если он прервет митинг и поспешит в бомбоубежище до первых взрывов, это станет его поражением, поражением его пропаганды. Поэтому он остался на трибуне и объявил многотысячной толпе, что митинг откладывается на час. Те, кто хочет спуститься в укрытие, могут это сделать, добавил министр. Кто-то поторопился уйти, но основная масса не сдвинулась с места. Им явно пришлось по душе, что Геббельс остался с ними. Некоторое время слышались только отдаленные разрывы бомб. Тысячи глаз смотрели на Геббельса, он понимал настроение зала и сохранял полную невозмутимость. Затем он начал говорить. Его речь была откровенной до предела. Несколько раз он назвал войну «тотальной». Поведение аудитории в «Спортпаласте» безошибочно подсказало ему, что в будущем он мог позволить себе говорить о тотальной войне намного решительней, чем предполагал ранее (32).
И главный пропагандист рейха немедленно взялся за дело. Само понятие «тотальная» война подразумевало грандиозную мобилизационную программу в тылу, перестройку промышленности на военный лад и ряд других мер, которые, по мысли нацистского руководства, должны были привести Германию к победе в той изнурительной войне против сильнейших государств мира, которую она же сама и развязала.
«Геббельс задумал свою речь как своего рода опрос общественного мнения, в котором знаменитые «десять вопросов» (которые оратор периодически задавал залу. – К.К.) должны были выяснить отношение людей к тотальной войне. Он намеревался спросить, готов ли народ пойти на любые жертвы ради победы. И он очень надеялся, что люди ответят ему «Да!» Он перечитывал речь вслух, запоминая, где следовало выдержать паузу, а где прибавить пафоса и выразительности: снова удалялся к себе, вставал против зеркала, жестикулировал, смеялся, вновь напускал на лицо серьезное выражение, выкрикивал несколько слов, потом переходил на трагический шепот – он репетировал свое представление: Геббельс разместит в толпе несколько сотен своих людей, которые будут подыгрывать оратору. Так делалось на всех его выступлениях» (33).
Итак, 18 февраля 1943 года Геббельс в своей речи призвал народ Германии к «тотальной войне». Причем он обращался не столько к рядовым гражданам, сколько к тем представителям привилегированных слоев, которые никак не хотели согласиться с программой мобилизации всех тыловых ресурсов. Германия по военным меркам жила слишком роскошно и это представляло опасность для государства в минуту напряжения всех сил нации. Нацистский режим, грабивший всю Европу ради социальной поддержки своих граждан, никак не мог решиться на радикальные меры. Даже Гитлер рекомендовал своему министру вооружений, как вспоминает сам Шпеер, вместо недвусмысленного запрета на бессмысленное модничанье немецких женщин в разгар войны, ограничиться «тайным созданием искусственного дефицита краски для волос и других косметических изделий» (34). И все же речь Геббельса вызвала грандиозный общественный резонанс, и партийные функционеры волей-неволей пошли навстречу его требованиям. Поздно вечером Геббельс разделся и встал на весы. Эта речь стоила ему потери почти трех килограммов веса.
Наконец-то были предприняты конкретные меры, сразу же горячо одобренные широкой общественностью Третьего рейха. В частности, Геббельс приказал закрыть в Берлине все дорогие рестораны и увеселительные заведения. Однако обращенный лично к партийным руководителям призыв Геббельса отказаться от излишне расточительного образа жизни не встретил восторга среди партийной верхушки. И когда Геббельс, как градоначальник Берлина, среди прочих закрыл любимый ресторан рейхсмаршала Геринга, это привело к острому конфликту между ними.
Сам Герман Геринг пользовался большой популярностью среди немцев. В Берлине любят толстяков: здесь лишний вес воспринимается как синоним радости, как доказательство хорошего характера его обладателя. Да и вообще, если верить психологам, видя полного, с округлыми формами мужчину, люди чаще всего утверждают, что он болтливый, добродушный, сговорчивый человек, открытый людям, любящий житейский комфорт и большой любитель поесть. Одним словом, обаяшка.
Геринг тоже охотно представал в образе храброго, добродушного человека, а в некоторых случаях даже защитника евреев. Кроме того, история любви Геринга и его рано умершей от рака первой жены Карин, так сказать, трогательная «лав стори» германского летчика и шведской дворянки, давно уже была взята нацистской пропагандой на вооружение и имела неизменный успех у сентиментальных немцев. Помнится, одна из таких публикаций, преисполненных возвышенной лирики, называлась «Высокая песня любви: становление Германии».
Берлинцы беззлобно посмеивались над страстью Геринга к медалям, но хотя он нередко становился жертвой их иронии, «Дядя Герман» оставался очень популярен. Это легко объяснимо, ибо люди инстинктивно тянутся к тому, у кого хорошее настроение, т. к. надеются, что оно передастся и им. Рассказывают, что развеселый Геринг обожал забираться на гигантскую фисгармонию и оттуда управлять, на радость своим маленьким племянникам, миниатюрной железной дорогой. Посол Франции и посол Соединенных Штатов застыли в изумлении, когда он однажды предложил принять участие в этой нехитрой забаве (35).
